 |
||
|
Владимир Асмолов о Фукусиме и не только AtomInfo.Ru, ОПУБЛИКОВАНО 08.10.2012 В ходе 56-ой сессии генеральной конференции МАГАТЭ в Вене прошло два важных форума, привлекших к себе особый интерес - форум группы INSAG и форум сотрудничества атомных эксплуатирующих организаций. На обоих мероприятиях в качестве спикера выступал первый заместитель генерального директора "Росэнергоатома" и президент ВАО АЭС (WANO) Владимир Асмолов. 17 сентября 2012 года он ответил на вопросы группы журналистов российских изданий. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕ ФОТО Владимир Асмолов, фото AtomInfo.Ru  Фукусима Первая часть вопросов касалась завершившегося заседания форума группы INSAG - экспертной группы "атомных гуру", созданной в структуре МАГАТЭ. "Присутствовало много людей... (В частности) председатель американской комиссии по ядерному регулированию (NRC) Элисон Макфарлайн. Очень интересная женщина. Чем она мне близка - она профессор, пришла из науки", - прокомментировал Владимир Асмолов. NRC по праву считается многими самым сильным в мире регулятором. По словам Асмолова, NRC - пример того, как соединены независимость и компетенция. На форуме INSAG выступали новый глава финского регулирующего органа Теро Варьёранта, профессор Юн Вон Парк, представляющий корейский институт ядерной безопасности (Южная Корея) и другие известные в мировой атомной отрасли специалисты. С разных сторон, с разных точек зрения, разными способами отрасль вырабатывает единый взгляд на то, что и как нужно делать после Фукусимы. "Главный вывод был такой - надо учить уроки (тяжёлых аварий). У тебя написаны кровью основные принципы безопасности. Сделал всё в проекте, чтобы никогда (аварий) не было. Но на следующем шаге забудь об этом и посчитай время, которое у тебя останется (до расплавления активной зоны) при самой невероятной комбинации исходных событий", - сказал Асмолов. Очевидно, что каждому государству, эксплуатирующему АЭС, нужно как можно более полно изучить фукусимскую аварию и сделать для себя необходимые выводы, извлечь уроки. Но для этого требуется содействие с японской стороны - как минимум, в виде публикации полной информации о том, что и как происходило на станции. "После Чернобыля российский отчёт почти на 1000 страниц был, несмотря на сложнейшую ситуацию с ликвидацией последствий, положен на стол и передан на международное рассмотрение... Всё там было - и проект РБМК, и оценка того, что сработало и не сработало, и так далее", - напомнил Асмолов. "На сегодняшний день мы от японцев мало что имеем", - отметил российский атомщик. "И для японцев, и для всех нас очень важно, чтобы японская сторона провела самооценку случившегося, и не только техническую самооценку, но и инфраструктурную". Асмолов перечислил ряд причин, которые, по его мнению, негативно сказались на Фукусиме. В частности, это слабость и зависимость от профильного министерства регулирующего органа (NISA). Исходные данные, закладывавшиеся в проекты фукусимских блоков, не пересматривались с момента проектирования, и в проекты не вносились изменения, соответствующие современным требованиям: "Прошёл TMI-2, прошёл Чернобыль, а Япония жила где-то там у себя изолированно. Все страны тратили деньги на модернизацию и повышение безопасности своих блоков, а они (японцы) этим не занимались. И они пришли к тому, к чему пришли". ВАБ и проверки Второй принципиальный вопрос, обсуждавшийся на заседании группы INSAG - можно ли использовать вероятностные методы для оценки редких событий наподобие тем, что произошли на Фукусиме? "Ответ мой был очень простой, и меня поддержали мои коллеги. Для оценки таких редких событий... использование вероятностных методов просто невозможно. Ошибки (в расчётах) получаются в несколько порядков", - сказал Асмолов. "Надо оценивать каждый раз время, которое есть у оператора при постулированном событии. Если у него времени меньше часа при постулированном полном отказе электропитания и разрыве контура (возможно, имеется в виду потеря теплоотвода к конечному поглотителю. - AtomInfo.Ru), то такая станция не имеет права на существование". Асмолов добавил к этому, что реактивностную аварию нужно исключать "по физическим принципам". Естественно, что это утверждение касается не только будущих реакторов IV поколения, но и тех реакторов, которые работают в наши дни. Следующий больной вопрос, задевающий многие эксплуатирующие организации - чрезмерное количество проверок, обрушившееся на них после японской аварии. "Что получилось после Фукусимы? МАГАТЭ решило увеличить частоту проверок. Замечательно, записали. WANO, где я президент, решило увеличить частоту проверок. "Ростехнадзор" решил увеличить частоту проверок. Саннадзор решил, пожарный надзор решил...". "Есть международные проверки, есть национальные проверки, есть европейские проверки, есть трансграничные проверки...". Каждую неделю на станции может быть по две проверки. "Работать когда?" - задаётся вопросом российский атомщик. По мнению Асмолова, практику проверок АЭС необходимо оптимизировать. РБМК Владимир Асмолов прокомментировал также ситуацию вокруг российских блоков с РБМК. "Исходно было известно, что есть проектный срок у графита. Предсказанием (срока) занимались люди, работавшие с промышленными реакторами. Наши графитчики - это уникальные специалисты, лучшие в мире. Достаточно назвать, например, профессора Павла Александровича Платонова". Прошлогодняя остановка первого блока Ленинградской АЭС впервые показала, что началось формоизменение. При обоснованном (допустимом) значении прогиба колонн 100 мм достигнутое в прошлом году значение доходило до 50 мм.
Прогнозы по сроку службы графитовых кладок РБМК-1000 оказались слишком оптимистичными, хотя ошибка не столь велика - три-четыре года на фоне срока 40 лет. Асмолов предположил, что погрешности в прогнозах могли возникнуть от невозможности точно учесть в расчётах историю эксплуатации блоков. По первому блоку ЛАЭС было принято решение проработать полгода на сниженной на 20% мощности, после чего остановиться и провести заново полное обследование каналов. Это было сделано, и после останова блока в мае этого года на средний ППР было выявлено - если блок продолжит работу ещё в течение полугода, то предельное значение прогиба в 100 мм будет превышено. "Сейчас (на первом блоке ЛАЭС) максимальный прогиб в районе 80 мм… Это не значит, что что-то разрушится (при продолжении эксплуатации без каких-либо дополнительных мер), но критерий будет превзойдён, и мы этого допустить, естественно, не можем", - уточнил Асмолов. "Поэтому блок стоит, и мы усиленно думаем, что с ним делать дальше", - сказал он. Есть требование обеспечить его работу до ввода замещающих мощностей. "Были тысячи идей как это сделать, из них (на момент интервью 17 сентября 2012 года) осталось четыре, которые можно реализовать". Формоизменение графитовой кладки замедлится или приостановится с образованием оппозитных трещин. Их можно создать искуственно, "пропилить" с привлечением робототехники. Сделать это можно, и поступили конкретные предложения от авторитетных организаций. Есть и другие идеи, не требующие пропиливания кладки.
По результатам осмотра второго блока ЛАЭС было установлено, что он находится в таком же состоянии, как первый блок станции в прошлом году. Из этого можно было заключить, что второй блок можно вернуть в работу ещё на полгода на тех же условиях, что и первый блок в прошлом году (на 80% мощности), и такая информация была передана в надзорные органы.
А на первом блоке станции будут проводиться работы с целью обеспечить его безопасное возвращение в строй. Ключевые слова: МАГАТЭ, АЭС Фукусима Дайичи, Ленинградская АЭС, Интервью, Владимир Асмолов Другие новости: Второй энергоблок Ленинградской АЭС включён в сеть после ремонта Сейчас идёт набор мощности. CEZ исключил AREVA из темелинского тендера Заявка французской компании не отвечает нормативным требованиям. На Нововоронежской АЭС-2 на штатное место установлен второй парогенератор Четвёртый ПГ доставят на площадку в октябре. |
Герой дня 
Юрий Драгунов: заказчики есть всегда Ситуации, близкие к сегодняшнему положению на РБМК, были в истории атомной энергетики. Вспомним хотя бы радиационное охрупчивание корпусов реакторов ВВЭР-440. ИНТЕРВЬЮ
Алексей Зайцев МНЕНИЕ
Михаил Сторожевой 
|