Виктор Мурогов: никогда больше

AtomInfo.Ru, ОПУБЛИКОВАНО 11.04.2011

Группа международных экспертов опубликовала заявление под названием "Никогда больше: важнейшая цель ядерной безопасности". На вопросы электронного издания AtomInfo.Ru любезно согласился ответить один из соавторов заявления профессор Виктор МУРОГОВ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕ ФОТО

Виктор Мурогов, фото Андрей Косилов

Продукт консенсуса

Виктор Михайлович, пожалуйста, несколько слов об обстоятельствах появления заявления.

Наше заявление появилось в инициативном порядке. Его вдохновителем стал Николай Александрович Штейнберг. Среди поставивших свои подписи - люди из разных стран, стран с различным уровнем развития ядерной технологии, специалисты из различных ядерных областей, с различным менталитетом.

Получившийся итоговый документ стал результатом поиска консенсуса. Мы боялись, что по итогам этой процедуры все острые углы окажутся сглаженными и заместятся общими словами и круглыми фразами. Что-то подобное и произошло, но значительная часть первоначальных идей в документе сохранилась.

Один из читателей нашего сайта прокомментировал заявление так: "Обо всём и ни о чём".

К сожалению, так всегда получается, когда требуется достигать консенсуса. Люди разные, нужно добиваться взаимопонимания, выбирать то, что обще приемлемо. А приемлемы чаще всего общие фразы.

Примерно то же самое я проходил в своей жизни, когда мы в МАГАТЭ по инициативе России создавали международный проект ИНПРО. Два десятка государств попытались сформулировать общие требования к ядерной энергетике. И тут выяснилось, что пока говорится без конкретики, все друг с другом согласны. Но стоит только затронуть конкретные ядерные технологии, конкретные проекты - возникает конфликт интересов.

Ещё один пример из истории ИНПРО. Одна страна категорически настаивала на том, что атомная энергетика требует определённого уровня науки, техники и культуры, и там, где это условие не выполнено, развивать ядерную отрасль нельзя. Специалист другой страны отвечал примерно так: "Мы можем подавиться, но от этого мы, чтобы не умереть с голоду, не перестанем есть". О каком консенсусе реально говорить в этом случае?

По консенсусу понятно. Следующий вопрос: "Их (авторов заявления) опыт бесценен, но кого они сейчас представляют?".

"Ядерные авторитеты", я бы так сказал. Люди, которые представляют ядерную отрасль, разные сферы - науку, технику, промышленность. Они - элементы мозаики, из которых складывается картина. И очень важно, что авторы заявления не связаны никакой официальной позицией.

Ядерный рай

Виктор Михайлович, каково Ваше личное мнение - о чём мы должны задуматься в первую очередь после Фукусимы?

Я всегда объяснял, зачем нужна ядерная энергетика - потому что без неё невозможно обойтись, потому что у неё есть такие-то и такие-то преимущества, и так далее.

Но сегодня перед нами встаёт другой вопрос - что она, ядерная энергетика, требует от нас взамен? И мы видим, что нужно говорить о компетентности, дисциплине, образовании и так далее. Давайте посмотрим на примере России, что у нас происходит, а потом будем переходить на рекомендации другим странам.

Первое. Россия - великая ядерная держава. Таких держав всего пять. На нашу пятёрку приходится половина от общемировой ядерной энергетики.

Второе. Великие ядерные державы создали ядерные щиты. Если ядерный щит не приносит "профита", то он разорит страну. Вспомните пример Советского Союза! Во всех великих державах - мощная ядерная энергетика. У нас она тоже есть, но впятеро слабее, чем в Соединённых Штатах.

Третье, На самом деле, тот выигрыш, который американцы имеют от ядерной отрасли, не в 5, а в 25 раз больше, чем наш. Кроме собственно производства электроэнергии, есть множество других применений мирного атома. Достаточно вспомнить о ядерной медицине, которая в России практически отсутствует.

Не надо забывать, что ядерная энергетика, ядерная технология - далеко не только элемент энергетического рынка. Это основа стабильного и безопасного социально- политического развития великой страны, а мы зачастую пытаемся засунуть её в "рыночные" рамки.

Есть другой момент, достойный упоминания. Расцвет ядерной энергетики у нас пришёлся на 60 - 80-ые годы, до того, как её передали, грубо говоря, в "коммунальное" хозяйство. На чём мы держались? На эксклюзивности. На эксклюзивности буквально во всём, начиная с отбора студентов, знавших, что они получат привилегированную профессию и будут обеспечены как социально, так и в плане престижа.

Была простая логика - если наша великодержавность держится на ядерном щите, то и люди, которые на него работают, приоритетны.

Сегодня мы формально придерживаемся тех же приоритетов. У нас, как и в СССР, в доктрине написано, что российская государственность и независимость держится на ядерном щите. Но сейчас студенты на ядерные специальности набираются по общей усреднённой схеме и уровень будущих кадров усредняется - падает по сравнению с прежней эксклюзивностью. Я бы в лучшем случае из тех, кто учится на атомщиков сегодня, пригласил бы на работу процентов десять, не более.

Таким образом, с моей точки зрения, нам нужно уделить приоритетное внимание вопросам подготовки кадров для отрасли, установить контроль за уровнем развития ядерного образования, за уровнем профессиональной компетентности наших специалистов.

Человеческий фактор - основа безопасного инновационного развития. Без достаточного уровня профессиональной ядерной компетентности браться за инновационное ядерное развитие - опасно (даже во главе с талантливыми менеджерами). Безопаснее повторять тиражировать технологии 20-30 летней давности (как говорится - с точностью до болта)

Вы считаете, что ключевой вопрос безопасности - контроль за образованием. Но есть другие точки зрения. Квалифицированный специалист должен получать хорошие, мы бы сказали - "квалифицированные" деньги.

Если вы ставите людей в жёсткие условия, вводите для них ограничения по правам, накладываете на них высокую социальную ответственность, то вы должны давать им соответствующие социальные гарантии. Это договор атомщиков с обществом, как и у военных. Если договор выполняется, то люди будут понимать, что идут на ответственную работу, на эксклюзивную работу, на хорошо оплачиваемую ответственную и престижную работу.

Я в своё время позавидовал бразильцам белой завистью. Посетив их АЭС, я узнал (и сравнил с нашими молодыми специалистами) их условия жизни - это были 90-ые годы. Молодой специалист, приходя в ядерную отрасль в Бразилии, получал ключи от коттеджа, от машины с гаражом, для детей - полное социальное обеспечение, для себя - социальные гарантии. За это он обязан отработать в отрасли 20 лет. Но у него нет никаких проблем, кроме работы. Это был для меня тогда рай, ядерный рай.

Половина успеха - человеческий фактор, мы про это сказали. Я вспоминаю, как мы учились. Вставали - 6 утра, в 8 начинались занятия, а уезжали из института (на Кировской или на Пионерской) - в 8 вечера. Всё только для учёбы, какая ещё подработка?!

Сегодня у нас некоторые руководители на полном серьёзе рассуждают, что для студентов полезно подрабатывать в годы учёбы на стороне. Мне интересно - сами-то они где учились? Чтобы превратиться в квалифицированного атомщика, человек должен пять лет максимально концентрироваться на получении знаний по специальности. Тогда из него выйдет толк.

У нас из двух групп по 20 талантливых ребят каждая, к выпуску осталось всего 18 человек - тяжёлая, хотя и очень интересная учёба. Все они стали в итоге или главными инженерами, или директорами станций, или ведущими специалистами, учёными.

Вся когорта первых первопроходцев в отрасли - результат учёбы эксклюзивно отобранных в разных вузах студентов. В результате мы получали лучшую ядерную науку и технику, как мирную, так и оборонную. Если сейчас это не сделать, не вернуться к этому опыту, то мы будем проедать запасы, заложенные в Атомном проекте. И при этом ещё пытаться надеяться на то, что ядерная энергетика будет полностью безопасна!

Роль МАГАТЭ

На Ваш взгляд, какое будущее ожидает атомную энергетику?

Чтобы определить будущее атомной энергетики, нужно определить противоречия, с которыми мы сегодня столкнулись. Разрешение этих противоречий и есть развитие, поиск решения для будущего стабильного развития. Самое главное противоречие одно - глобальный характер ядерной технологии и национальный характер решения о её внедрении и развитии.

Мы уже столкнулись с этим при нераспространении. Страна может выйти из ДНЯО и через три месяца сказать: "Привет, ребята, я решила сделать бомбу, естественно, для обеспечения своей национальной безопасности!". Сейчас Северная Корея именно этим и занимается. Извините за некоторую фривольность, но она сидит и дёргает весь мир за хвост.

Кстати, один из посетителей нашего сайта сказал прямо: "Я не вижу разницы между распространением ядерного оружия и распространением радиоактивных веществ при аварии".

И я не вижу никакой разницы! Да, это та же опасность.

В ядерной технологии мы создали глобальный орган - МАГАТЭ. И посредством МАГАТЭ мы уже предпринимаем первые попытки посягнуть на национальные суверенитеты. Это известный вам Дополнительный протокол к соглашениям о гарантиях в связи с ДНЯО. Но с ним соглашается, дай Бог, если хотя бы треть от общего числа стран.

Виновато ли в этом МАГАТЭ? Нет, не виновато. Согласно уставу, МАГАТЭ может делать только то, что ему поручают страны. Агентство просит дополнительных прав, чтобы хоть как-то влиять на развитие атомной энергетики в разных государствах, но страны, входящие в агентство, таких прав ему не дают.

Есть комментарий, цитирую: "Цель ветераны обозначили правильно… Безопасность атомной энергетики выше национальных границ". И по этому поводу, за месяц с момента аварии было выпущено немало критических стрел в адрес МАГАТЭ.

Что такое международное агентство по атомной энергии МАГАТЭ? Это генеральный директор и секретариат. Секретариат - это квалифицированные специалисты, реализующие поручения стран.

Страны собираются раз в год на генеральную конференцию, принимают резолюцию. Например, о том, что направление по быстрым реакторам является перспективным, но знания по ним теряются и их нужно сохранять. Секретариат приступает к исполнению решения и сразу сталкивается с проблемой - где взять деньги на новый проект? Идёт с этим вопросом к странам и получает ответ: "Кто хочет, тот пусть и платит. Дело добровольное".

Так и по другим проектам. Ни одна инициатива МАГАТЭ без поручения стран-членов не реализуется. Потому что бюджет МАГАТЭ формируют страны, и они определяют, куда эти деньги должны идти.

МАГАТЭ разрабатывает международные стандарты ядерной безопасности. В INPRO подготовлено девять томов требований к реакторам будущего. Страны получают их, читают и говорят - спасибо, мы будем это иметь в виду, например, в процессе ядерного образования. И это уже достижение.

Есть международная конвенция о ядерной безопасности…

Вы обязаны отчитываться о вашем уровне безопасности. Всё.

Но МАГАТЭ может передавать отдельным государствам свои рекомендации. Если государство не выполняет рекомендации МАГАТЭ по безопасности, то это нарушение конвенции.

Тогда страны соберутся в зале заседаний и приступят к достижению консенсуса. Является ли этот факт нарушением или отклонением, или это нельзя достоверно определить? Известно, как такое обсуждение завершится - будет принята рекомендация жёстче и критичнее подходить к отчётам государств об уровне безопасности ядерных объектов.

Что произойдёт, если отчёт какого-то государства не будет принят?

На тот случай, если бы было выявлено нарушение ДНЯО, существует стандартная процедура, заканчивающаяся передачей дела в Совет Безопасности ООН для введения санкций, вооружённой акции и так далее. В случае нарушения положений конвенции по безопасности, государству будут выданы дальнейшие рекомендации.

Я лично присутствовал на одной из встреч, когда представители общественности - не буду уточнять, из какой страны - обратились к МАГАТЭ с вопросом: "Почему вы не закрываете такую-то станцию? Вы же дали по её безопасности отрицательные замечания". Наш ответ был таков - да, отрицательные замечания имеются, мы передали их вашему правительству, и только оно может решить судьбу станции.

МАГАТЭ сегодня может только рекомендовать. Оно отмечает все недостатки, иногда по сотне пунктов. Оно даёт стране время на их устранение. Страна, естественно, обещает устранить в меру экономических возможностей.

И в этом таится корень зла! Должно быть по-другому. Устранение выявленных недостатков в плане безопасности должно быть обязательным. Не можешь устранить, так закрывай станцию!

Знаменитый адмирал Риковер говорил об основных преимуществах и недостатках атомной энергетики так. Ядерная энергетика определяет экономику и безопасность стран, её развивающих. В силу этого она определяет национальную политику страны. И за неё отвечают первые лица государства, ведущие политики, которые, прежде всего, думают о сохранении престижа страны, но полностью некомпетентны в ядерной технологии.

Подумайте, говорил Риковер, как они будут вести себя в любой из возможных ситуаций. Прежде всего, это будет определяться уровнем профессиональной компетенции и гражданской ответственности их советников - экспертов.

Каковы шансы, что в деятельность МАГАТЭ будут внесены коррективы?

Всё зависит от ведущих стран. Я думаю, что Соединённые Штаты могут поддержать расширение функций агентства. Франция, наоборот, всегда ратует за важность суверенитета. Многое зависит от позиции России, Индии и Китая. Кстати, полагаю, что китайцы не допустят вмешательства в свою атомную программу со стороны.

То есть, наступит длительный период достижения консенсуса. Возможно, скажут так: "Для новых стран". То есть, для тех государств, кто только собрался строить первую АЭС, будут введены дополнительные условия по уровню культуры, инфраструктуры, образования и обязательного признания международных стандартов.

Кстати, два предыдущих гендиректора МАГАТЭ, Ханс Бликс и Мохаммад Эльбарадей, множество раз повторяли на конференциях - международные стандарты, разработанные агентством, должны быть законодательно утверждены для каждой страны. Ведущие ядерные страны всякий раз отвечали, что их стандарты выше международных.

С ядерным оружием в своё время получилось создать систему нераспространения, ввести особый международный режим. Будем надеяться, что также удастся сделать и в сфере безопасности АЭС.

Вот Вам практический вопрос. В одной стране проектирование АЭС не лицензируется, в другой - изготовление оборудование. Всё это одобрено регуляторами, и как с этим быть?

Важен механизм. Предположим, что приняли обязательное международное законодательство, и тогда сразу нужно наводить порядок в национальных органах.

МАГАТЭ, раз уж о нём зашла речь, могло бы работать через независимого регулятора. Такой регулятор оставался бы национальным органом, контролировал и докладывал бы, а агентство принимало бы по его докладам решения.

Я смотрю, как ведёт себя американская комиссия по ядерному регулятору (NRC). У меня такое впечатление, что оно мощнее, чем министерство энергетики. Это очень сильный и реально независимый орган, который может стать примером для создания системы регулирования для многих государств.

Естественно, в регулирующем органе должны работать самые компетентные специалисты. Мы обсуждали недавно этот вопрос с коллегами из стран Латинской Америки. У них сложилось мнение, что, прежде всего, выродилась компетенция в руководствах даже не концернов и корпораций, а выродилась компетенция регулирующих органов. Там давно уже сидят люди, которые только перекладывают бумаги, не понимая сути.

Мы брали интервью с ушедшим в отставку руководителем регионального отдела инспекций ЯРБ. Он честно сказал: посмотрите на мою зарплату, кто же пойдёт на такую работу?

Абсолютно верный вопрос! Человек, работающий в системе органов атомного надзора и регулирования, должен быть чиновником с огромными правами и ответственностью. Естественно, государство должно ему хорошо платить. Представьте, чем грозит обществу тот факт, что человек с пропуском-вездеходом работает за 20 тысяч рублей!

Следующий вопрос. Авария на Фукусиме показала, что без формирования культуры безопасности в органах государственной власти достичь хорошего уровня безопасности невозможно.

Что значит "культура"? Это понимание последствий своих действий. Проще говоря, чиновники от мэрии до губернатора, если у них есть атомная станция, должны знать, зачем она здесь и какие могут быть последствия. Что можно, а что нельзя. А "нельзя" в этом случае только одно - нельзя вмешиваться в дела профессионалов. Вот и всё.

Безопасность или экономика

Много говорится о новых проектах, пассивных системах безопасности. Складывается впечатление, что все силы брошены на борьбу с аварией, но не с её последствиями. И когда авария всё-таки случается, мы не знаем, что делать.

Это тенденция нашего развития. Медицина до сих пор лечила болезни. А теперь, врачи стараются прежде всего - их предупреждать.

Для реакторов четвёртого поколения INPRO разработала список требований. В Германии их посмотрели и сказали - это очень интересно, но у нас есть своё требование, из которого мы хотели бы исходить. Они считают, что в реакторе четвёртого поколения должна быть полностью исключена вероятность тяжёлой аварии.

Хорошее требование.

Действительно, хорошее. И проектант может сесть и обосновать, почему в его проекте тяжёлой аварии никогда не случится.

Но у МАГАТЭ подход всё-таки другой. Позиция МАГАТЭ начинается с заявления: "Авария обязательно будет". Неважно, как это произойдёт, но это случится. И главная задача состоит в другом. Нужно сделать так, чтобы в случае тяжёлой аварии последствий для населения не было.

Если вы сможете это сделать - реактор безопасный. Если это сделать нельзя - реактор опасен, это не четвёртое поколение.

Четвёртое поколение появится нескоро. У нас сегодня четыреста с лишним энергетических реакторов, плюс остановленные, не говоря об исследовательских. Что делать с ними?

Мы вошли в ядерный туннель. 400 с лишним реакторов, более 200 тысяч тонн отходов, сотни тонн накопленного энергетического плутония. Если мы хотим ликвидировать ядерную энергетику, как ликвидировать это наследство? Единственно доступная нам технология обращения и утилизации плутония, отработавшего топлива и отходов - это ядерная. Мы вошли в туннель, и наша задача - как в нём двигаться оптимально.

При поиске оптимума, не надо впадать в крайности. Самый безопасный самолёт - который не летает. Самый безопасный реактор - без топлива. Должна быть элементарная разумность при выборе наших дальнейших действий.

Реактор создается не для безопасности. Если нужна только ядерная безопасность (без энергии, без медицины, без науки и промышленности) - только безопасность, то лучше ничего вообще не делать. Реактор создается для экономики. Но приоритетные требования безопасности должны соблюдаться обязательно.

Ядерная энергетика - часть мировой энергетики. На неё накладываются такие ограничения, которых нет ни у одного из наших энергетических конкурентов. Можно их ещё усилить и углубить и, в конце концов, окончательно вывести её из конкурентоспособности. И что тогда? По всем прогнозам, к 2050 году без атомной энергетики на Земле образуется огромный дефицит электроэнергии, и справиться с ним не помогут ни солнечные станции, ни дрова, ни даже ветряные мельницы.

Без атомной энергетики не обойтись. Но я согласен с тем, что нужно внимательно изучить, что она требует для своей безопасной работы. Может быть, понадобится глобальный контроль. Может быть, в аварийных ситуациях нужно введение тоталитарного режима управления (как делали в древнем Риме), о котором говорил Асмолов. Наше заявление было сделано во многом для того, чтобы инициировать широкое обсуждение всех аспектов.

С одной стороны, есть люди, которые считают, что ничего страшного в дороговизне атомной энергетики нет. Пусть АЭС будут очень дорогими, зато очень безопасными. Что в этом плохого?

Плохое в этом только то, что тогда атомная энергетика окажется недоступной для стран третьего мира. Откуда тогда они будут черпать ресурсы? Как в таком случае развиваться Индии и Китаю - а это половина человечества?

Но как избежать ежегодного повторения Фукусимы, если китайцы продолжат массовое строительство блоков с реакторами второго поколения?

Китай - тоже часть мирового сообщества, и если будет создан глобальный режим безопасности для атомной энергетики, то он в него войдёт. Кстати именно Китай начинает массовое строительство усовершенствованных реакторов поколения 3+ типа АР-1000 и ЕРR.

Можно пойти по другому пути. В начале этого века состоялась конференция малых стран с интересом к ядерной энергетике. Они приняли обращение к развитым державам. Их предложение выглядит очень логично, хотя и абстрактно.

Они говорят - вы создали и развили ядерную энергетику, вы богатые, мощные, сильные, у вас знания и опыт, так продолжайте ей заниматься. А мы нищие и мы слабые, дайте нам возможность дойти до вашего уровня за счёт нефти и газа. Давайте введем мораторий, говорят они. Вы сокращаете потребление нефти и газа, максимально развиваете ядерную энергетику, а мы отказываемся от атома до тех пор, пока не дорастём до вашего уровня.

Киотский протокол в определённой степени отразил такие настроения. Действительно, малым странам по протоколу дано право использовать нефть и газ без ограничения, а великие державы наложили на себя некоторые обязательства. Не исключаю, что это и есть тот самый худой мир, который лучше доброй ссоры.

И снова о безопасности. На ваше заявление отвечают - зачем беспокоиться, ничего не изменится даже после 20 Фукусим. Государства скорее откажутся от атомной энергетики, чем поступятся своим суверенитетом. И какой смысл что-либо менять? Цена в одну аварию за 25 лет приемлема.

Есть такая точка зрения, что ничего изменить нельзя. Я с ней не согласен. И я повторю, что начинать нужно с системы ядерного образования, с системы подготовки кадров для отрасли с воспитания ядерной культуры: культуры ядерной безопасности, культуры ядерного нераспространения, экологической культуры (тогда мы не будем забывать, что современные работающие АЭС - самые "грязные" источники прямого "теплового" загрязнения атмосферы из-за самого низкого КПД в энергетике), культуры управления ядерными знаниями.

ВАБ и другие

В заявлении говорится о проблемах ВАБ. Честно признаемся, что людей, отзывающихся о ВАБ положительно, мы практически не встречали.

Я всегда относился к ВАБ как к указателю направления движения. Как вектор, компас, в правильном ли идёшь направлении, повышается или снижается безопасность.

Если сейчас пересчитать по ВАБ все станции, то получится, что все они вышли за пределы безопасного по частоте событий коридора. И что теперь с этим делать?

А что делать? До Чернобыля в мире вероятность тяжёлой аварии была на уровне 10^-3. После Чернобыля, как мы увидели сейчас на примере японских АЭС, осталась практически та же самая вероятность.

Почему? В топливном цикле после Чернобыля ничего не изменилось, он остался практически с той же технологией.

По реакторам. Одноконтурный тип реактора вызывал сомнения всегда. И РБМК, и BWR… Всё-таки, в корпусных реакторах многое сделано по-другому, надёжнее.

Следующий момент. Все пугались критичности. Это психологически повлияло на японцев. Землетрясение, реакторы заглушены - всё, мощности нет, всё можно считать в порядке. А как же остаточное энерговыделение? Для энергетики оно копейки, а вот для аварии, как оказалось, огромная энергия. О чём многие забывали. Если вообще знали.

С точки зрения чиновника, реакторы были остановлены успешно, значит, аварийная ситуация ликвидирована, торопиться не надо. За это, как мне кажется, японцы и поплатились на Фукусиме.

Я не стану сейчас обвинять в чём-то японцев, легко рассуждать на расстоянии. Расскажу только один случай, который был лично со мной.

Мы принимали на работу на солидный и значимый пост, требующий высокой квалификации по технологии ЯТЦ японского кандидата на должность. Задаю вопрос на собеседовании: "Кем Вы работали?". Ответ: "Директором офиса". "А перед этим?" "Тоже директором, но офиса поменьше". "А сразу после окончания университета?" "Директором, только подчинённых было всего три человека".

Осталось только спросить - откуда уважаемый претендент, собственно, черпал знания по предмету? Тот ответил - из газет, из ТВ. Мы это запротоколировали, и это позволило нам всё-таки не допустить появления "профессионального директора" на ответственном посту, где требовался опыт специалиста.

Потом нам объяснили - да, так в Японии действительно устроено. Есть научное сообщество, которое занимается работой. А есть профессиональные менеджеры, с молодости делающие карьеру руководителя. Как они работают? Им дают указания, они вызывают сотрудников, в свою очередь, ставят им эту задачу, и так по цепочке.

Это неприемлемо в ядерной технологии. К сожалению, и у нас, и во многих других странах начинают повторять аналогичные ошибки: главное грамотный менеджмент (90%), а не ядерные технологи (10%). И это весьма печально.

Ещё про ВАБ. Есть такая мысль, что истинная роль ВАБ - служить инструментом для общения со страховыми компаниями.

Может быть. Им же надо чем-то пользоваться. Нужен какой-то индикатор, что можно страховать, а что нельзя.

Что касается реального определения уровня безопасности, то верный ответ может дать только опыт. Только детерминистский опыт, желательно даже испытательный. Между прочим, INPRO требует для каждого из типов реакторов проведения полномасштабных испытаний, прежде чем заявлять его безопасным. Это единственное реальное доказательство.

Со времен Первой АЭС мало что изменилось в отношениях между проектантами и эксплуатационниками. Контакт между ними недостаточный. Не получится ли, что все прекрасные слова о пассивной безопасности и т.п. на деле обернутся совсем не так, как выглядит на бумаге?

При зарождении быстрых реакторов Александр Ильич Лейпунский добился статуса научного руководителя (в том числе и для ФЭИ) и заложил "институт кураторов" - институт контроля проведения идей в жизнь и контроля за их исполнением.

В институте-кураторе за каждый узел отвечал человек, который ехал в КБ, объяснял, что надо делать, и контролировал все предложения, а потом на станции проверял выполнение. Приезжал назад, и в штабе все обсуждалось.

Я долгое время удивлялся, для чего этого нужно. Александр Ильич объяснил, что способ правильной реализации развития ЯЭ в нашей стране с тогда ещё недостаточно сложившейся ядерной культурой в промышленности только такой. Кстати, в роли кураторов выступали очень грамотные специалисты, люди, прошедшие всё от "А" до "Я".

Вот вам обратный пример, тоже из личного опыта. Был свидетелем сцены, как чиновник из Минатома изучал огромные чертежи по ВВЭР. Ему как куратору прислали из КБ на отзыв проект нового реактора, нужно что-то в ответ написать.

И тогда я только понял разницу. По быстрым реакторам куратором выступал целый институт, а по другим направлениям - отдельные чиновники. Разные стили, разные понимания, и разные результаты. Вспомните об отличной работе такой сложной машины, как БН-600.

Сейчас такого механизма нет?

Сейчас нет даже статуса научного руководителя. А ведь научный руководитель всегда занимал особенное место. Он должен был быть на голову выше всех остальных, уметь их контролировать и обеспечивать внедрение новых разработок.

Заключительный вопрос. На что реально мы можем надеяться, чтобы "никогда больше"?

Ядерная энергетика - самая инерционная система в энергетике. Даже если мы сегодня решим, что такие-то реакторы не строим, а строим только такие, которых пока нет, то в лучшем случае, лет через 15 лет что-то изменится.

Своим заявлением мы хотим привлечь внимание к проблеме, инициировать её решение. И в первую очередь, мы считаем, что если не будет глобального режима безопасности АЭС, то нет никакой гарантии, что Фукусима не повторится вновь и вновь.

Спасибо, Виктор Михайлович, за интервью для электронного издания AtomInfo.Ru.

Интервью подготовили Игорь БАЛАКИН и Александр УВАРОВ (AtomInfo.Ru).

Ключевые слова: Виктор Мурогов, Интервью

---

Другие новости:

Японские атомщики могут повысить уровень опасности аварии на АЭС до максимального - СМИ

Если эти объёмы будут оценены как колоссальные, то власти могут поднять уровень до INES-7.

Аутсорсеры на АЭС Фукусима Дайичи отказываются признавать предел в 25 бэр

Аутсорсеры призывают к "благоразумию" и исходят из предела для ликвидаторов 10 бэр.

Регуляторы США и Японии расходятся в оценках состояния реактора блока №2 АЭС "Фукусима Дайичи"

В США считают, что корпус проплавлен. В Японии считают, что нет.

---

---

---

---

Поиск по сайту: