Марк Николаев: ядерные данные для расчёта реакторов и защиты

В Обнинске с 27 по 30 октября 2009 года прошёл юбилейный 20-ый семинар "Нейтронно-физические проблемы атомной энергетики" ("Нейтроника-2009"). На вопросы электронного издания AtomInfo.Ru отвечает главный научный сотрудник ГНЦ РФ - ФЭИ Марк Николаевич НИКОЛАЕВ.

Начало

Марк Николаевич, для начала предлагаем вспомнить историю константного обеспечения. ФЭИ - это один из лидеров, мировых лидеров в этом направлении, а о Вас говорят как о руководителе общепризнанной школы константного обеспечения. Как начиналась система констант БНАБ и всё, что с ней связано?

Я начну с того момента, когда я в 1953 году пришел в ФЭИ. Уже тогда было кое-какое константное обеспечение, хотя довольно примитивное, если судить с теперешней точки зрения. Подход при расчётах основывался не столько на дифференциальных микроскопических данных, а на интегральных и макроскопических. Конечно, имевшаяся к тому времени информация о нейтронных сечениях, о числе вторичных нейтронов деления и т.п. использовалась, но расчёты опирались на данные интегральных и макроскопических экспериментов.

В 1955 г. Д.И.Блохинцев собрал у себя АИЛа (так все мы звали между собой Александра Ильича Лейпунского), Бондаренко, Стумбура, нас с Аристарховым, и сообщил, что побывавший у него проф. Франц-Каменецкий из Арзамаса подтвердил по своей эмпирической формуле наши расчёты установок БР-1 и БР-2. Формула была очень секретна и нам недоступна, но и характеристики БР-5 нам удалось предсказать достаточно точно.

Расчёты БР-5, а далее БН-50, БН-250, велись под руководством С.Б.Шихова уже на основе групповых констант. Ответственность за константы несли молодые выпускницы МГУ Нина Базазянц и Лили Абагян. Все вместе изучали мировой опыт в этой области по материалам Женевской Конференции 55 г., тесно сотрудничали с теоротделом (особенно с Л.Н.Усачёвым), а общее наблюдение за константной деятельностью осуществлял Бондаренко, вернувшийся в ФЭИ в 1954 году после работы над кандидатской диссертацией.

В 1959, или в 1960 году - не помню точно - стала доступна книжка Ифта, Окрента и Молдауэра "Многогрупповая система констант". Мы собрались её переводить, просто для того, чтобы немного подзаработать. Бондаренко на неё посмотрел и сказал: "Давайте-ка не будем её переводить, а вместо этого напишем сами свою книгу".

Разумеется, новая система констант должна была в чём-то превосходить зарубежную - иначе зачем бы было её создавать. Главным новшеством был учёт резонансной самоэкранировки сечений в области быстрых нейтронов. Важность этого эффекта, пожалуй впервые, проявилась при анализе наших экспериментов на реакторе БР-1 с медным экраном (отражателем): нейтроны в этом отражателе поглощались гораздо слабее, чем следовало из имевшихся данных о сечениях захвата нейтронов в меди.

Мы обратили внимание на то, что в экспериментах Т.С.Белановой, измерявшей сечения поглощения по пропусканию через довольно толстые сферы, также получались заниженные сечения. Подтверждение важности учёта самоэкранировки было получено в дополнительных экспериментах на БР-1 (А.В.Звонарёв) и в специально поставленных экспериментах по пропусканию нейтронов через толстые образцы (В.В.Филиппов). Детали методики учёта эффектов самоэкранировки были уточнены в сотрудничестве с теоретиками и математиками (А. Лукьянов, В. Орлов, Ф.Михайлус и др.).

Кроме нас и Бондаренко к работе над новой системой констант сразу же подключились Л.П.Абагян и Н.О.Базазянц. Их вклад в работу был огромен, особенно, если учесть, что я продолжал заниматься экспериментальными исследованиями, а Игорь Бондаренко непосредственно руководил работой физ.отдела, вёл разработку импульсного реактора ИБР и самым активным образом участвовал в деятельности по развитию быстрых реакторов.

Работа над 26-групповой системой констант заняла два года. Детальный отчёт по новой системе был доложен в 1962 г. на международном совещании по физике быстрых и промежуточных реакторов в Вене, в том же году был переведен на французский язык, а спустя два года книга вышла и у нас в стране, и в США. За рубежом систему констант стали называть ABBN, а у нас, с лёгкой руки М.Зизина, - БНАБ.

Что касается факторов резонансной самоэкранировки, которыми отличалась эта система констант, то их и по сей день во всём мире называют "факторами Бондаренко".

Группы и подгруппы

Библиотекой БНАБ начали активно пользоваться в ФЭИ, в НИИАР, за рубежом. В целом первые отклики были положительными, но выяснилось, что кое-где мы поднаврали. Например, мы ошиблись в значении α для ²³⁹Pu. Новые экспериментальные данные показывали, что она выше, чем думали.

Пришлось вносить исправления. Появилась промежуточная версия библиотеки БНАБ-70. Однако и после этого развитие константной системы продолжалось. Чтобы внедрить её в расчёты защиты, пришлось добавлять сечения образования γ-квантов в нейтронных реакциях и их переноса в средах, то есть, расширять номенклатуру данных в библиотеке.

К этому времени были созданы предпосылки для реализации метода подгрупп, позволяющего учитывать резонансную самоэкранировку точнее, чем с помощью факторов Бондаренко. И.Хохловым, а позже В.Синицей были разработаны и реализованы методы получения подгрупповых параметров, позволявших воспроизводить и факторы резонансной самоэкранировки, и кривые пропускания нейтронов через толстые слои вещества, измерявшиеся В.Филипповым (анализ этих кривых и привёл в 1964 г. к идее метода подгрупп).

В 70-ых годах стали доступны результаты многих экспериментов на зарубежных быстрых критических сборках, ускоренно росла и коллекция собственных результатов, полученных на стендах БФС, БР-1, КОБРА. Специальные эксперименты по исследованию резонансной структуры в области быстрых нейтронов были выполнены нашими группами на реакторе ИБР в Дубне.

Необходимо было проверять вновь создаваемую библиотеку по результатам всех этих экспериментов и, если надо, уточнять принимаемые данные. По этой, в частности, причине в 1970 г. я отошел от непосредственного участия в экспериментальной деятельности, передал бразды правления лабораторией №53 А.В.Звонарёву, а сам возглавил вновь созданную лабораторию №103, в которую в качестве руководителей групп вошли Л.П.Абагян и Н.О.Базазянц, а также М.Ю. Орлов, который возглавил группу анализа макроскопических экспериментов.

Надо сказать, что 70-ые годы отличались весьма высокой активностью в области ядерных данных для реакторов во всём мире и у нас в стране. Функционировала отраслевая Комиссия по ядерным данным, координировавшая работы в разных институтах. Раз в четыре года в Киеве созывалась международная конференция по нейтронной физике.

У нас в институте Л.Н.Усачёв стал интенсивно внедрять созданную им обобщённую теорию возмущений в дело согласования результатов непосредственных измерений нейтронных данных и результатов экспериментов на критсборках. Им была инициирована работа по созданию "оптимизированной системы констант для расчета атомных реакторов" - сокращенно ОСКАР, конкурировавшей с создаваемой новой версией БНАБ.

В конкурентной борьбе победила система констант БНАБ-78, которая была принята отраслевым стандартом для расчёта реакторов на быстрых нейтронах и радиационной защиты. В этой системе констант резонансная самоэкранировка могла учитываться и методом подгрупп, и с помощью вычисляемых через подгрупповые параметры факторов Бонадаренко.

Подготовка констант к расчёту велась с помощью программы АРАМАКО (главный разработчик - М.М.Савоськин). Ответственным за верификацию по интегральным экспериментам был А.М.Цибуля. Г.Н.Мантуров обеспечивал процедуру подгонки констант под данные макроэкспериментов на основе анализа чувствительностей (процедура, предложенная Усачёвым).

Б.Г. Рязанов после некоторых усовершенствований в описании тепловой области энергий стал применять БНАБ-78 для обоснования ядерной безопасности. Л.П.Абагян после своего перехода в РНЦ КИ в 1975 г. внедрила эту систему констант для расчёта реакторов на тепловых нейтронах методом Монте-Карло (усовершенствовав описание взаимодействия нейтронов с ядрами в резонансной и тепловой области энергий). Широко использовалась (и развивалась) эта система констант в ИПМ для расчётов радиационной защиты.

Кстати, как за рубежом относятся к методу подгрупп?

Относятся положительно. В 1972 г. Левиттом независимо был предложен так называемый метод вероятностных таблиц. Как и метод подгрупп, он заключался в замене риманова интегрирования по энергии в пределах группы лебеговым интегрированием по полному сечению. Отличие в том, что в методе вероятностных таблиц используется фиксированная сетка по сечению, а в методе подгрупп эта сетка оптимизируется.

Метод подгрупп уже давно используется во Франции и в Канаде. Наш приоритет никем не оспаривается. В США традиционно применяется вариант, предложенный Левитом. Для описания резонансной самоэкранировки сечений в области неразрешенных резонансов этому методу - подгрупп или вероятностных таблиц - альтернативы нет.

Следует отметить, что и у метода подгрупп, и у метода вероятностных таблиц есть серьёзный недостаток: они предполагают, что резонансы узки по сравнению с потерей энергии при рассеянии. При расчёте тепловых реакторов приближение узких резонансов зачастую не оправдывается и необходима коррекция. Метод этой коррекции был предложен в Курчатовском институте Тебиным и Юдкевичем. Их методика используется и до сих пор. Так, на "Нейтронике-2009" был представлен доклад, в котором рассказывалось о подгрупповой программе сопровождения САПФИР для Ленинградской АЭС.

Зачем потребовалось увеличить число групп?

У 26-группового (28-группового для БНАБ-78) приближения был ряд существенных недостатков. Наиболее неприятной была необходимость корректировки сечений упругого замедления для учёта отличия спектра нейтронов в рассчитываемом реакторе от того, который был принят при получении групповых констант.

Это означало, что в программе многогруппового расчёта должна была быть предусмотрена процедура предварительной оценки интегральных спектров зон реактора, корректировки сечений замедления, и только после этого рекомендовалось завершать расчёт. Это большое неудобство, и не все следовали такой рекомендации, зачастую довольствуясь грубой оценкой этих спектров, выполнявшейся программой подготовки констант.

К 90-ым годам существенно повысилась точность знания нейтронных сечений и 26-групповое приближение становилось неадекватным. Существенно возросли и возможности вычислительной техники. Всё это привело к необходимости обновления системы константного обеспечения.

В системе констант БНАБ-93 число групп было увеличено на порядок - до 299. Большинство групп было разбито на 12 равных по летаргии частей, верхнеэнергетические группы - на 8 или на 6, а тепловая группа - на 25, что позволило корректно описывать термализацию нейтронов при расчёте тепловых реакторов. При столь узких группах подправлять сечения упругого замедления уже не требуется. Работой по созданию и верификации БНАБ-93 руководил А.М.Цибуля.

Внедрять БНАБ-93 было не просто, поскольку и БНАБ-78 была неплоха, а, главное, привычна. Но, в конечно итоге, библиотека БНАБ-93 с обрабатывающей её программой CONSYST сумела завоевать своё место под солнцем. Замечу, что последняя версия системы константного обеспечения БНАБ-CONSYST, реализованная в системе СКАЛА, позволяет проводить расчёты в подгрупповом приближении с использованием обычных многогрупповых программ.

Проведенные сравнения с расчётами по программе MCNP, в которой энергетические зависимости сечений описываются совершенно детально, показали, что погрешности, связанные с 299-групповым приближением, при расчёте любых реакторов на быстрых нейтронах пренебрежимо малы по сравнению с самыми оптимистичными оценками погрешностей самих сечений.

ФОНД, БРОНД и РОСФОНД

В 2005 году начался новый этап развития константного обеспечения - создание российской национальной библиотеки оцененных данных. Такие библиотеки у нас создавались и ранее. В начале 70-ых годов начали создавать библиотеку СОКРАТОР (система обеспечения константами расчётов атомных реакторов), работу над которой по ряду причин пришлось прекратить. Наш БНАБ-78 основывался на библиотеке ФОНД, а БНАБ-93 - на библиотеке ФОНД-2.

Но всегда оставался один нюанс - не все константы для системы БНАБ автоматически рассчитывались на основе оцененных данных. Мы видели из интегральных экспериментов, что константы требовалось подправлять. При этом, мы зачастую не могли модифицировать оцененные данные так, чтобы описывать хорошо интегральные эксперименты. В итоге, кое-что приходилось "поддёргивать" вручную. Это известный профессионалам недостаток БНАБ-93 и предыдущих версий БНАБ.

Но сейчас наступила новая эпоха. Дело в том, что к 2000 году во всём мире были практически остановлены работы по измерению нейтронных данных. Измерения продолжаются лишь в очень небольшом объёме и не дают уже принципиально новой информации. Ядерная физика средних энергий свою функцию практически выполнила, и настала пора подводить итоги - создавать финальные версии библиотек оцененных данных.

В порядке шутки, был в нашем ИАТЭ такой лозунг: "Возьмём интеграл от sin(x)/x*dx в элементарных функциях к XXVII съезду КПСС!". Значит, все сечения померили и неразрешённые резонансы разрешили?

Все неразрешённые резонансы нельзя разрешить, так как их бесконечно много. Но то, что принципиально было возможно сделать - разрешено. И дальше разрешать большого смысла не имеет. На такие эксперименты потребуются чрезмерные затраты, а отдача от них сомнительна. Гораздо проще описывать неразрешённые резонансы в среднем с помощью соответствующих параметров.

Справедливости ради отмечу, что кое-какие проблемы ещё сохранились. Например, спектры деления в расчётах берутся не совсем такие, как они измерены в дифференциальных экспериментах. Так поступают и у нас, и во всём мире, чтобы не наврать в важных реакторных характеристиках. Однако интерес к подобным проблемам уже утрачен.

Итоги всех работ по константному обеспечению выражаются в библиотеках оцененных данных. Есть американская библиотека ENDF/B, последняя версия - 7. Есть европейская JEFF-3.1, японская - JENDL-3.3, китайская - CENDL-2. А у нас был ФОНД, а также библиотека БРОНД.

О БРОНДе скажу несколько слов отдельно. Библиотека БРОНД (Библиотека Рекомендованных Оцененных Нейтронных Данных) начала создаваться ещё по инициативе Л.Н.Усачёва. По идее она должна была содержать (и, действительно, содержит) только советские - а сейчас, точнее, сделанные на постсоветском пространстве - оценки, или оценки с большим нашим вкладом. Однако собственных сил нам не хватило и потому БРОНД существенно неполон: там нет данных для всех реакторных материалов, и поэтому эта библиотека не могла быть использована в практических расчётах, а значит и верифицировалась соответственным образом. Замечу, что собственных сил не хватило и другим странам, но они нашли выход в кооперации.

В 2005 году по заказу Миннауки началась работа над созданием такой библиотеки, которая охватывала бы все материалы. При этом рассматривались бы и ФОНД, и БРОНД, и американская, и японская, и французская и иные библиотеки. В рабочую группу вошли как сотрудники нашей лаборатории, как и разработчики БРОНДа из Центра по ядерным данным.

За два года была создана библиотека РОСФОНД, содержащая данные для всех стабильных изотопов и всех радионуклидов, которые имеют шанс до своего распада поглотить в реакторе нейтрон (всего 691 нуклид). Кроме того, в библиотеку включены данные о законах рассеяния тепловых нейтронов для 20 материалов от воды до диоксида урана.

Библиотека, представленная в стандартном международном формате, сопровождается сборником текстовых обоснований сделанного отбора оцененных данных, занимающего вместе с многочисленными графиками более 2000 страниц. Вся информация в 2008 г. была размещена на сайте ФЭИ и находится в свободном доступе. За истекшее время к ней обращались специалисты многих наших и зарубежных институтов и выявили ряд недостатков в представлении данных. Кое-что выявили и мы сами. Откорректированная версия РОСФОНДа будет размещена на сайте ФЭИ в декабре.

Следует подчеркнуть, что все содержавшиеся в БРОНДе данные, которые, по мнению разработчиков БРОНДа, могли конкурировать с зарубежными оценками, включены в РОСФОНД. Надо сказать, что большинство из этих оценок (выполненных А.Проняевым, А.Игнатюком и др.) принято и в последнюю американскую библиотеку ENDF/B-VII. За истекшие два года РОСФОНД прошел основательную верификацию в расчётных исследованиях, проводившихся как у нас в ФЭИ, так и в Курчатовском институте. Результаты некоторых из этих исследований сообщались на прошедшей в октябре "Нейтронике".

Коммерциализация и лицензирование

Есть одна организационная проблема, о которой я обязан упомянуть. В своё время БНАБ-78 была признана отраслевым стандартом, а это значило, что все расчёты быстрых реакторов могли проводиться как угодно, но обязательно должны были присутствовать вычисления по БНАБ-78.

Сейчас никакого стандарта у нас нет. Это видно даже из докладов на "Нейтронике". Одни считают по ENDF/B-VI, не зная даже, по какой версии, а их ни много ни мало, а целых 8. Другие считают по JEF, третьи - по JENDL.

То есть, кто что "достал", тот по нему и считает?

Фактически, это так и есть. Бывает также, что одно сечение берётся из одной библиотеки, а другое - из другой. Такие комбинации особенно опасны, поскольку в каждой из библиотек погрешности содержащихся в них сечений в значительной мере скомпенсированы, а в произвольной комбинации никакой компенсации, конечно, нет.

Отсутствие стандарта создаёт опасную ситуацию. Во-первых, отсутствие стандарта, т.е. неизбежный волюнтаризм в выборе нейтронных данных для проектных расчётов, чреват либо неоправданными запасами на просчёты, либо неоправданным оптимизмом при оценке ядерной и радиационной безопасности. Во-вторых, коли нет стандарта, то и совершенствовать нечего. В-третьих, отсутствие стандарта снижает коммерческую привлекательность российских разработок на международном рынке.

То есть, если наш реактор, предлагаемый к экспорту, рассчитывался по "краденым" константам, то нам могут угрожать штрафы?

Я не могу сказать, будут ли выражаться неприятности в штрафах или в чём-либо ином. Слышал, однако, что когда в СССР поставлял в Финляндию ВВЭР-440, вопрос о константах финнами ставился. Не думаю, что он ставился в форме "И сколько же вы хотите получить за реактор, который был посчитан по константам Омбрелларо (Ombrellaro)?". Видимо, форма была более мягкой. Но сигнал-то был!

Это те самые 4 группы, которые были зашиты в программу УНИРАСОС?

Совершенно верно, библиотека ячеечной программы УНИРАСОС, четыре группы.

И ведь никто не выступает против создания национальной российской библиотеки оцененных данных. Напротив, все поддерживают эту идею, эта поддержка выражена в итоговых документах двух последних семинаров "Нейтроника". Но, увы, у нас нет административного ресурса, с помощью которого стандартная библиотека могла бы быть утверждена.

Ещё раз подчеркну, что эта ситуация чревата, помимо всего прочего, и финансовыми неприятностями. Если мы сейчас говорим о коммерциализации российской атомной отрасли, то мы обязаны решить вопрос и о российском стандарте на константы. И этот факт нужно регулярно доводить до сведения нашего менеджмента.

Экспериментальные бенчмарки

Ещё одна проблема, стоящая перед нами, и едва ли не столь же острая, как первая. У нас отсутствует утверждённый перечень бенчмарк-экспериментов, то есть, тех экспериментов, на результатах которых следует верифицировать нейтронно-физические расчёты и используемые в них константы.

Сейчас всем доступен международный сборник критических экспериментов. Там описано более 4000 экспериментов (правда, это только описания критических состояний). Вклад России в этот сборник огромен: мы дали туда примерно треть от общего числа экспериментов - измерения на БФС в ФЭИ, на стендах Курчатовского института, эксперименты отдела ядерной безопасности, эксперименты, выполненные во ВНИИЭФ, ВНИИТФ и др. Эта деятельность была начата при поддержке Льва Дмитриевича Рябева. С его легкой руки она стартовала у нас, потом сопряглась с американской, а впоследствии стала международной. Не прими Лев Дмитриевич этого решения - не было бы сборника.

Что мы получили в результате? Да, мы отдали туда многое, но взамен мы получили то, что полностью утратили. Например, у нас в стране не осталось никакой информации об экспериментах с растворами плутония. Разумеется, они делались, но они были так засекречены, что о них не осталось и следа.

Кроме критических экспериментов, имеется масса других - по радиационной защите, реакторные эксперименты, анализ состава облучённого топлива. Последних совсем немного, а те, что есть (вернее, были выполнены) - не описаны, их нельзя использовать. Может быть, их ещё можно сейчас сохранить, если бы на это было обращено внимание. Хотя наш опыт анализа старых данных показывает, что это далеко не всегда удается, потому что отчёты часто писались недостаточно подробно, что-то считалось само собой разумеющимся.

У американцев аналогичная ситуация. Они сейчас в буквальном смысле слова обследуют гаражи, в которых уходившие на пенсию экспериментаторы складировали отчёты о своих опытах. Они поднимают архивы и пытаются извлечь из них по капле ценнейшие сведения об экспериментах на реакторах и критсборках.

Отсутствие стандартных наборов бенчмарк-экспериментов приводит к тому, что у нас нет возможности реально оценить точность расчётов. Это вносит дополнительные элементы неопределённости, особенно, если говорить об инновационной энергетике. Конечно, если строить только реакторы ВВЭР, то их-то рассчитывать научились достаточно точно. А при выходе на новые реакторные технологии проблема точности расчётов будет стоять особенно остро.

Что тогда нужно делать?

Как сейчас оценивается точность расчётов? По паспортам программ.

Вы хотите аттестовать программу? Тогда надо обязательно указывать точность. Что значит аттестовать? Это значит, надо заказывать аттестацию. Аттестация стоит денег, кто их будет платить? Заказчик. Заказчик платит деньги, на них нанимаются специалисты, и они каждый по своему разумению судят о реалистичности точности, приписываемой расчётным результатам. У нас не существует принятой методики оценки погрешностей. Нет ни методики, ни утверждённого набора интегральных экспериментов.

В качестве примера. Разработчики одной из расчётных систем говорят, что верифицировали её на 70 экспериментах. Почему именно на 70? Почему именно эти? А что будет, если верификацию провести на другом наборе экспериментов?

Опыт показывает, что погрешности, указанные в описаниях бенчмарк-экспериментов зачастую существенно (в 3-5 раз) занижены. Многие серии экспериментов имеют общие определяющие вклады в погрешности и их никак нельзя считать независимыми.

Есть методы математического анализа, позволяющие при наличии множества экспериментов, определить, почему какие-то из них выбиваются, определить, почему там есть ошибки. Эта работа должна вестись, но, к сожалению, сейчас не ведётся. Для меня это самое больное место.

Кадры

Есть и ещё больные места. В частности, остро стоит вопрос о кадрах. Для того, чтобы делать работу, нужны квалифицированные люди. Моё поколение уже ушло. Когда я учился, я был один из самых молодых на нашем курсе, а сейчас я на нашей "Нейтронике" оказался самым старым.

Молодёжь надо учить. А учить её надо, в частности, по учебникам. А учебники по нейтронной физике все до единого написаны в докомпьютерную эпоху.

Нам нужны совершенно новые учебники, в которых нужно обращать большее внимание на то, как решаются инженерные проблемы с помощью программ, а не на то, как решать уравнение переноса. Писать программы - это совершенно другая область, а инженеру нужно уметь пользоваться программами. Именно этому и надо учить молодёжь.

Но есть опасность, что если человек будет работать только с программами, он будет им бездумно верить, потеряет смысл цифр.

Если не учить - так обязательно и произойдёт. И большая опасность связана с тем, что сейчас предполагается широкое внедрение так называемых сквозных кодов. Коды, программы, которые считают и нейтронную физику, и теплогидравлику, и прочность.

Взял человек такую программу, нажал пару кнопок, и ему спроектировался весь реактор. А на основе каких параметров это было сделано?

И нейтронная физика, и теплофизика уже дошли до хороших кондиций, но и там, и там остались места, где человек должен обладать знанием, как использовать эти параметры. В теплофизике полуэмпирических соотношений гораздо больше, чем в нейтронной физике, и этими соотношениями надо грамотно владеть. Если же всё будет заложено во внутрь программы, то вместо инженерного расчётного инструмента получится компьютерная игра.

Нейтронно-физические, теплофизические и прочностные расчёты проводятся и сейчас, но при их сопряжении обязательно присутствует инженер. Если человека, квалифицированного инженера убрать из этой цепочки, то ничего хорошего из этого не выйдет. Программы должны инженеру помогать, а не устранять его. Полностью устранять инженера очень и очень рискованно.

Сейчас последние годы, когда можно собрать коллективы авторов для создания новых учебников. Думаю, что это не очень дорого. В масштабах отрасли - это ничтожные деньги, и они оправдались бы при продаже учебников за рубеж. Дело остаётся за организацией, за менеджерами, которые должны этот процесс организовать. В противном случае, без современных учебников нам будет сложно растить новые кадры.

Спасибо, Марк Николаевич, за очень интересное интервью для электронного периодического издания AtomInfo.Ru.

Интервью подготовили Игорь БАЛАКИН и Александр УВАРОВ (AtomInfo.Ru).

ИСТОЧНИК: AtomInfo.Ru

ДАТА: 28.12.2009

Темы: Нейтронно-физические расчёты реакторов, Интервью, Нейтроника-2009, ФЭИ, История