Электронное издание AtomInfo.Ru публикует в порядке дискуссии письмо, полученное от одного из наших читателей. Имя автора известно редакции, однако по его просьбе мы не раскрываем его и размещаем, после литературной обработки, под псевдонимом Дипломат.

Атомная энергетика - особенная отрасль народного хозяйства. В ней слишком тесно переплетаются наука, технология, экономика, политика и национальная безопасность, а также - государственный престиж.

Естественная безопасность

В сентябре 2009 года в своём выступлении на генеральной конференции МАГАТЭ генеральный директор ГК "Росатом" Сергей Кириенко предположил с высокой трибуны, что страны, принимающие участие в международном проекте ИНПРО, "могут приступать к налаживанию практической совместной работы по созданию ядерных технологий естественной безопасности".

Этот абзац вызвал в кулуарах конференции немало ожесточённых споров. Делегаты от тридцати с лишним государств, входящих в состав ИНПРО - проекта, некогда организованного Россией в тяжелейших условиях противодействия со стороны США и других ведущих западных стран - пытались узнать, что же скрывается за определением "естественная безопасность".

Первое и естественное, что напрашивается при расшифровке, простите за невольный каламбур, термина "естественная безопасность" - это реактор БРЕСТ со свинцовым теплоносителем и пристанционным топливным циклом, одна из самых интересных и противоречивых концепций, предложенных российскими реакторными экспертами.

Идеологи реактора БРЕСТ под естественной безопасностью понимают, в первую очередь, такой уровень ядерной безопасности, при котором при никаких условиях не может произойти расплавление активной зоны. Кроме того, это идеология грязного топлива и чистых отходов, позволяющая закрыть проблему РАО и ОЯТ, путем снижения радиотоксичности отходов до уровня природного урана в пределах всего нескольких сотен лет. Это ядерная энергетика со сниженными рисками распространения, поскольку она не включает в себя обогащение урана и технологии производства и извлечения чистого плутония. Это новая экономика, более дешёвая, чем экономика действующих атомных станций.

Иными словами, это чрезвычайно красивая идея, с которой на эпохальном саммите в ООН в 2000 году выступил президент Российской Федерации Владимир Путин. Это идея, с которой Россия пришла в МАГАТЭ в начале нового века. В принципе, это могло бы стать базисом для международного технологического сотрудничества, если доказательства реализуемости заявляемых свойств были бы продемонстрированы в России, и если мировое сообщество захотело бы решать свои проблемы именно так, как предлагает наша страна.

Отрицательная реакция

Первая, вторая, третья и все последующие реакции большинства государств на свинцовую программу России были безусловно негативными. Причин тому несколько.

Во-первых, страны, обладающие собственным научным и технологическим заделом в атомной энергетике - Франция, Япония, США - не привыкли к тому, чтобы некто появлялся в МАГАТЭ со своей технологией и оглашал всеобщий призыв к единению на её базисе.

Во-вторых, Россия опоздала с предложением по международному сотрудничеству в области быстрых реакторов. До появления инициативы ИНПРО у Соединённых Штатов возникла аналогичная идея - почему бы не скоординировать усилия ведущих стран для совместной разработки быстрого реактора нового поколения?

Проект для такого альянса у Америки был - это известная многим концепция IFR, тоже с пристанционным топливным циклом, однако отличающаяся от БРЕСТа уровнем единичной мощности реактора (модульный вместо большой единичной мощности), теплоносителем (натрий вместо свинца) и видом топлива (металлическое вместо нитридного).

Но первые же контакты американцев с коллегами из Франции и Японии показали - сегодня остановить свой выбор на одной-единственной быстрой технологии не получится. У каждой из многочисленных концепций новых быстрых реакторов есть свои плюсы и минусы, свой опыт успехов и неудач, свои апологеты и критики. Отдавать всё это, оставлять в угоду бумажным критериям и индикаторам не согласится ни одна разумная страна. А французы и японцы в атомной энергетике, как известно, более чем разумны.

И тогда на свет появилась американская инициатива "Поколение-4" (Generation-IV, GIF). Поддержавшие её страны сошлись во мнении, что развивать и анализировать лучше не одну, а несколько конкурентных технологий, оставив право окончательного выбора за каждой страной. Но в эту логику множественности никак не вписался не терпящий конкурентов и возражений российский БРЕСТ.

Наконец, остаётся ещё и в-третьих. Геополитические условия, в которых рождалась ИНПРО, были самыми плохими со времён Карибского кризиса. Москва и Вашингтон так и не простили друг другу разворот Примакова над Атлантикой и пребывали в затяжном конфликте по поводу Ирана.

Любое движение со стороны России, любая инициатива, которую наши соотечественники пытались предложить или, тем более, возглавить, встречалась в Белом доме в штыки. ИНПРО не стала исключением. По венской штаб-квартире МАГАТЭ распространялись неофициальные информационные материалы с изложением позиции США по неприятию проекта ИНПРО и с советами другим странам не присоединяться к этому проекту.

Между прочим, с формальной стороны американцы были правы. МАГАТЭ никогда не занималось продвижением конкретных крупных технологических проектов. Любой крупный проект существует благодаря финансам, и для его реализации нужны деньги, а их у МАГАТЭ нет. Агентство может помогать, поддерживать, обсуждать мелкие технические вопросы, затрачивая на эти цели малые суммы. Всё остальное должны обеспечивать сами страны.

Если опуститься до терминологии эпохи развитой постперестройки, то роль МАГАТЭ сводится к предоставлению крыши. Формулировка "под эгидой агентства" даёт понимание, что тот или иной проект важен для цивилизации.

Хорошей иллюстрацией служит ИТЭР, где группа стран добровольно тратит свои деньги в надежде, что когда-то в необозримом будущем сможет получить от них отдачу в виде безбрежного океана чистой энергии.

Бывают и исключения. В своё время МАГАТЭ пыталось оказать помощь проекту из Южной Африки - высокотемпературному модульному реактору PBMR. Но здесь имелась идеологическая подоплёка, так как ЮАР относится к разряду развивающихся стран, и поддержка PBMR проходила по линии помощи третьему миру. Россия, БРЕСТ и ИНПРО в прокрустово ложе ооновских канонов не умещались.

Особенности международного сотрудничества

На первых порах МАГАТЭ стремилось всеми правдами и неправдами отделаться от вызывающей столько кривотолков российской инициативы. БРЕСТ - проект коммерческий, говорили в Вене, а агентство не имеет права по уставу поддерживать коммерческие разработки. В ответ, Москва пыталась доказать, что предлагает не коммерческую, а перспективную инициативу, которая не вступает в противоречие с уставом МАГАТЭ.

Но если этот проект технологический, то к нему должны присоединяться денежные мешки - страны с развитой экономикой, заинтересованные в новых технологиях для атомной энергетики. Все они, как уже было сказано, сконцентрировались в GIF.

В конечном итоге ИНПРО на начальной фазе своего развития сконцентрировалась на выработке требований и критериев оценки инновационных ядерных технологий и поиску институциональных путей решения актуальных проблем атомной энергетики, в первую очередь в области нераспространения и ОЯТ. В результате к ИНПРО потянулись все страны, как производители технологий, так и страны - потребители.

Одновременно вскрылась ахиллесова пята российской инициативы по БРЕСТу. Дело в том, что у МАГАТЭ есть свои правила, о которых разработчики российского предложения не знали или не учли.

В любом проекте, осуществляемом под эгидой МАГАТЭ, нельзя установить входные барьеры для участников. Устав агентства запрещает дискриминацию государств-членов, а следовательно, фейс-контроль в проектах МАГАТЭ невозможен.

Представим себе ситуацию, что к совместным работам над идеологией БРЕСТа в рамках ИНПРО захотел бы присоединиться Иран. Ни у отдельных стран, ни у секретариата МАГАТЭ нет способов воспрепятствовать такому желанию. Для Ирана было бы достаточно перечислить средства в бюджет ИНПРО, после чего он на законных основаниях получил бы доступ к технологиям быстрых реакторов со свинцовым теплоносителем и пристанционного топливного цикла с переработкой.

Не стоит исключать, что Россия была бы не против видеть Иран в рядах международной кооперации по БРЕСТу. В мировой дипломатии сплошь и рядом встречаются милые шутки вроде подкладывания кнопки на стул принципиальному конкуренту - а Иран с быстрым реактором совершенно точно можно расценивать как кнопку на стул чиновникам из госдепа США.

Да вот только шутить умеют и американцы. Что мешает Соединённым Штатам попросить, например, Грузию присоединиться к работе над БРЕСТом через ИНПРО? И тогда страна, с которой недавно Россия вела боевые действия, получит право, заплатив небольшие деньги, копаться в российских технологиях!

Сказанное хорошо иллюстрирует слабости исходного российского предложения, сделанного в начале века по организации технологического сотрудничества под эгидой МАГАТЭ. БРЕСТ с пристанционным циклом создавал новую брешь в мировом режиме нераспространения - перед любой страной открывалась возможность получения доступа к пакету чувствительных ядерных топливных технологий.

То, что может случиться дальше, наглядно продемонстрировала Северная Корея. Собрав мировой опыт и создав национальный атомный сектор под полным контролем МАГАТЭ и в чётком соответствии международному законодательству, страна может впоследствии объявить форс-мажор, покинуть ДНЯО по статье X и в считанные месяцы превратиться в обладателя ядерных оружейных материалов.

Второе пришествие БРЕСТ

Итак, после сентябрьского 2009 года выступления главы "Росатома" многие ожидают второе пришествие БРЕСТа в ИНПРО.

Россия вновь для продвижения крупного технологического проекта выбирает ошибочный путь - через связанную массой ооновских правил международную организацию. Это может обернуться катастрофой для ИНПРО - уже всеми признанного международного проекта со своей уникальной миссией - поиска путей создания глобальной инфраструктуры атомной энергетики, решающей проблемы устойчивого развития цивилизации. Подавляющее большинство стран членом ИНПРО не проявляет никакого интереса к предлагаемой Россией технологии БРЕСТа, и в случае концентрации Россией своих усилий на продвижение этого проекта, может состояться массовый исход стран из ИНПРО.

Как же следовало бы торить дорогу для свинцовых реакторов? Мы не откроем Америки, если скажем - самым естественным подходом будет сначала продемонстрировать практическую реализуемость этой технологии своими силами и на своей земле, причём сделать это в обстановке максимальной закрытости, так, чтобы основные идеи и решения не появились бы неожиданно в патентах малых фирм из Штатов.

Если потом потребуется международное сотрудничество, то обращаться нужно не сразу в МАГАТЭ, а сначала напрямую к возможным партнёрам, развитым государствам с деньгами и открытым интересом к атомной энергетике.

Конечно, при выборе партнёров придётся потрудиться. Сомнительно, что ими могут стать США, у которых уже есть GIF. Однозначно, что не поддержат свинцовое направление французы или японцы. У первых есть большой опыт с натриевыми установками и задумки по газовым реакторам, а вторые только что закончили собственную национальную программу по выбору перспективного реактора и, затратив немалые средства, пришли к заключению о том, что атомная энергетика Японии XXI века будет основана на натриевых быстрых реакторах.

Понятно, что никак не удастся заинтересовать Китай и Индию. Азиатские тигры делают дело и ни на шаг не отойдут от многократно проверенных на практике технологий. Может быть, потом, в будущем, они обратят свои взоры на свинец, если, конечно, в этом ещё останется необходимость.

В таком случае, остаются некоторые страны Евросоюза (кроме Франции) и, возможно, Южная Корея. Они готовы к восприятию новых технологий и не слишком опасаются их "бумажности", ведь так или иначе им предстоит стартовать быстрые программы практически с нуля. С ними, может быть и стоило бы поработать над созданием "свинцового альянса". В случае успеха создания такого альянса, впоследствии можно будет подумать, по аналогии с проектом ИТЭР, и о привлечении МАГАТЭ.

ИСТОЧНИК: Дипломат, для AtomInfo.Ru

ДАТА: 01.12.2009

Темы: ИНПРО, МАГАТЭ, БРЕСТ, Нераспространение, Мнения