В Вене в начале октября закончилась 52-ая генеральная конференция МАГАТЭ, на которой в качестве независимого наблюдателя от России присутствовал профессор Виктор МУРОГОВ. Своими впечатлениями об итогах конференции Виктор Михайлович поделился с корреспондентами AtomInfo.Ru.
На самом деле, в Вене одновременно происходило два события - генеральная конференция с выступлением руководителей атомных ведомств и научный форум с анализом научно-технических проблем развития ядерной энергетики.
Что касается конференции, то наиболее яркое впечатление оставил доклад генерального директора МАГАТЭ Мохаммада Эльбарадея. Обращает внимание, что он впервые остановился на технологических проблемах как наиболее важных. Эльбарадей подчеркнул роль проекта ИНПРО, инициированного Россией, и представил его как образцовый международный проект для реализации чаяний развивающихся стран.
ИНПРО выходит на первый план
Более того, по итогам обсуждения доклада Эльбарадея генеральная конференция приняла специальную резолюцию "Деятельность агентства в области развития инновационных ядерных технологий", в которой подчёркивалось - ИНПРО может и должен стать международным форумом для технических экспертов, для обсуждения глобальных сценариев и перспектив развития энергетики, роли и места инновационных ядерных энергетических систем.
ИНПРО, по мнению агентства, является платформой и средством для следующего:
Для того, чтобы в полной мере осознать значение этой резолюции генконференции, необходимо знать драматическую, в полном смысле этого слова, историю организации и развития ИНПРО.
Как известно, этот проект возник как ответ секретариата МАГАТЭ на инициативу президента Российской Федерации Владимира Путина, призвавшего агентство на саммите тысячелетия в ООН (Нью-Йорк, 2000 год) организовать под эгидой МАГАТЭ международный проект по инновационным АЭС и их ядерному топливному циклу для целей стабильного энергетического развития.
Эта идея была поддержана большинством стран-членов МАГАТЭ, но практическая реализация ИНПРО столкнулась с самого начала с организационными и программными трудностями.
С одной стороны, западные государства-"доноры" резко воспротивились включению ИНПРО в регулярную программу (бюджет) агентства. Проект стал реальностью и продолжает, в значительной степени, развиваться благодаря финансовой и организационной поддержке России.
С другой стороны, тогдашнее руководство Минатома, считая свою роль в развитии ИНПРО определяющей, потребовало сосредоточить работу этого проекта в рамках международной версии быстрого реактора со свинцовым теплоносителем БРЕСТ.
Я как директор департамента ядерной энергии МАГАТЭ, отвечающего за проект, и как первый руководитель ИНПРО вместе с коллегами по проекту понимал, что такая предлагаемая программа приведёт ИНПРО к гибели в виду отсутствия интереса основных сторонников ИНПРО к этой, с их точки зрения, "узкой и не актуальной" тематике.
После острых споров мне удалось убедить руководство Минатома, что на первом этапе (2000-2001 годы) роль ИНПРО должна быть шире, чем простой технологический проект. Создание ИНПРО позволило в рамках МАГАТЭ (совет управляющих, экспертные совещания, обсуждения в секретариате и т.п.) организовать постоянный форум экспертов и руководителей стран-членов МАГАТЭ по принципиально важным на тот момент вопросам:
Для агентства в то время подобный подход был чрезвычайно важен. Дело в том, что в МАГАТЭ уже длительное время господствовала "контрольная" тематика с разговором о полицейских функциях агентства, а научно-технологические вопросы развития ядерной энергетики, как считалось, должны решаться естественным образом промышленностью на коммерческой основе.
Но после становления ИНПРО ситуация в агентстве изменилась кардинальным образом. Начались регулярные слушания на совете управляющих по результатам работы коллектива ИНПРО - экспертов, направленных на добровольной основе ведущими странами, заинтересованными в развитии ядерных технологий. Это Россия, Индия, Китай, Аргентина, Бразилия и многие другие. Сейчас в составе ИНПРО работают специалисты из 27 государств.
Начались семинары, конференции, встречи технических экспертов и так далее. Подобный поворот лицом к технологиям стал возможным для МАГАТЭ благодаря правильному начальному выбору программы проекта ИНПРО. Все усилия были сосредоточены не на отдельной узкой технической задаче, а на темах, объединяющих интересы многих государств:
Впоследствии к ИНПРО присоединились и основные оппоненты проекта, такие как США. Конечно, возможно, что они поступали по принципу "Если нельзя остановить проект, то его следует возглавить". Теперь созданный по инициативе России ИНПРО и проамериканский проект "Generation IV" решают задачи тесной кооперации и гармонизации своей деятельности.
Управление знаниями получило право на жизнь
Нельзя оставить без внимания и ещё один аспект выступления Эльбарадея. Раньше он сомневался, но сейчас полностью поддержал роль программы сохранения и управления ядерных знаний как основы будущего развития ядерной энергетики.
Тезис простой - без знаний, без предварительной подготовки кадров передача или развитие любой технологии является опасным делом. Это относится как к медицине или сельскому хозяйству, так и к энергетике. Во главу угла должны ставиться компетентность и образование.
Судьба проекта "Управление ядерными знаниями и образование" была также достаточно драматична.
Во-первых, традиционно образование и управление знаниями относилось к прерогативе ЮНЕСКО. Генеральному директору МАГАТЭ было не просто решиться на столь кардинальный передел сфер влияния в системе ООН, в которую входит порядка 40 международных организаций.
Во-вторых, другие департаменты МАГАТЭ - прежде всего, их руководители - считали, что они всегда занимались этой тематикой, которая, по их мнению, нередко сводилась к работе с информацией. Они возражали против открытия нового специального направления в программе департамента ядерной энергии. Ведь, помимо всего прочего, новое направление означает дополнительное финансирование в рамках общего бюджета.
Но, благодаря поддержке ряда ведущих стран - Индии, Канады и, как ни странно, активной позиции Соединённых Штатов, что во многом определялось личностью руководителей представительств при агентстве - нам удалось убедить руководство совета управляющих в течение 2000-2003 годов, что ситуация с ядерными знаниями в тот период стагнации отрасли подошла к критическому уровню.
Мы говорили не столько о программе "управления", сколько о необходимости "сохранения" критических областей. В их число входили, прежде всего:
Речь шла даже о создании "Красной книги" ядерных технологий (научных школ), находящихся под угрозой утраты.
В наши дни мы видим практические и реальные результаты выполнения программы, которая стала общеагентской под эгидой департамента ядерной энергетики:
Необходимо отметить, что во время всего периода становления проектов ИНПРО и управления знаниями необходимую поддержку - интеллектуальную и личным участием, публикациями - нам в МАГАТЭ оказывали ведущие российские специалисты, прежде всего, из РНЦ КИ (Е.П.Велихов, Н.Н.Пономарёв-Степной, А.Ю.Гагаринский и многие другие).
Новые инициативы
Говоря о контрольных функциях МАГАТЭ, Эльбарадей впервые признал, что права и обязанности, которые накладываются на агентство, не совпадают. МАГАТЭ не может отвечать за ситуацию с распространением ядерных технологий в чувствительных, с точки зрения нераспространения, странах - поскольку средства, выделяемые агентству, его технические и человеческие ресурсы не достаточны для осуществления такого контроля.
Стоит напомнить, что ведущие эксперты из 20 государств, включая Россию, подготовили доклад о будущей роли МАГАТЭ: "20 на 20 лет". В нём был сделан достаточно резкий и чёткий вывод - МАГАТЭ должно, как минимум, удвоить свой бюджет и персонал для того, чтобы соответствовать тем функциям и задачам, которые перед ним стоят в области мирного использования ядерных технологий, ядерной безопасности и контроля за распространением ядерных технологий и материалов, в том числе, по борьбе с терроризмом.
Хочу остановиться на ещё одной инициативе Эльбарадея. В статье для "Financial Times" он предложил задуматься над созданием энергетического агентства ООН дополнительно к существующим международным организациям. Это агентство должно беспристрастно и объективно проводить анализ всех известных источников энергии с точки зрения их оптимальной диверсификации.
Фактически, МАГАТЭ сейчас отвечает за развитие всей энергетики. По мнению Эльбарадея, это ненормально, и мировое сообщество должно создать специализированный орган, объединяющий все страны, а не только, например, государства OECD. Дело в том, что в адрес МАГАТЭ нередко звучат упрёки в его излишней пристрастности к атомному сектору, и поэтому назрела необходимость появления новой организации для координации усилий человечества в энергетической сфере.
Научный форум - взгляд на среднесрочную перспективу
И несколько слов хотелось бы сказать о научном форуме.
Научный форум во время генконференции МАГАТЭ - традиционное мероприятие, проводимое с участием ведущих специалистов стран-членов агентства по одной - наиболее актуальной по мнению секретариата - проблеме современности.
В этом году обсуждение сконцентрировалось вокруг упомянутого доклада "20 на 20 лет", а именно, на глобальных вызовах, роли ядерной энергетики и возможных задач МАГАТЭ.
Форум состоял из четырёх последовательных секций:
Значительное место было уделено обсуждению известных инициатив по интернационализации ЯТЦ (GNEP, международные центры по обогащению и переработке, международные банки топлива и так далее).
Для меня наибольший интерес представляла дискуссия о перспективах развития и будущих структуре, технологиях и масштабах ядерной энергетики. Отмечу два доклада - руководителя первой сессии представителя Франции Ж.Бушара (председателя политического совета проекта "Generation IV") и представителя России В.Г.Асмолова.
Оба докладчика с различных позиций (безопасность, экономика, нераспространение) представили программу развития ядерной энергетики, необходимую для решения задач стабильного энергетического развития в среднесрочной перспективе (до 2020-2030 годов) и до середины столетия.
По словам докладчиков, ближайшее будущее, конечно, за водо-водяными реакторами (типа ВВЭР, APWR, ABWR следующего 3+ поколения) при необходимости реализации проекта "коммерческого" быстрого реактора . В дальнейшем неизбежно необходим замкнутый ЯТЦ.
До 2030 года у нас в России ничего другого, кроме "коммерческих" реакторов типа ВВЭР (различной мощности) и быстрых реакторов типа БН, физически и экономически появиться просто не сможет.
С другой стороны, упоминалось и о задачах инновационных и рискованных, где есть возможная перспектива, но сохраняется риск неудачи. Это быстрые реакторы с газовым и тяжёлым жидкометаллическим теплоносителем, где наиболее реальным выглядит свинцово-висмутовый реактор малой мощности, способный сыграть роль "дополнения" к комерческим БН "большой" мощности.
В целом, выступления и дискуссии руководителей и специалистов ядерной отрасли (науки и производства) отразили назревающий период перемен, отвечающий возникшим глобальным вызовам технико-экономического и сциально-политического характера.
Спасибо за интервью для электронного периодического издания AtomInfo.Ru.
ИСТОЧНИК: AtomInfo.Ru
ДАТА: 28.10.2008
Темы: Интервью, Виктор Мурогов, МАГАТЭ, ИНПРО
