Ядерная сделка между Индией и США вступила в критический этап. Индия показала, что готова исполнять свои обязательства, но поступят ли так же Соединённые Штаты, задаётся вопросом The Hindu.

Аутсорсинг гегемоний

После того, что произошло на августовской встрече государств, входящих в ГЯП, будет уместным спросить - почему же американцы три года работали над ядерной сделкой только ради того, чтобы появление нескольких малозначимых "нераспространенческих" условий едва не поставило весь процесс на грань краха?

Ответ на вопрос надо искать среди противоречивых стратегических и тактических задач, скрывающихся за ядерной сделкой.

Совместное заявление президента Буша и премьер-министра Сингха, сделанное в июле 2005 года по индийской ядерной программе, появилось на свет в результате отчаянных попыток Вашингтона сломить холодность политической, бюрократической и военной элит Индии по отношению к развитию стратегических связей с США.

Конечно, американцы не собирались делать из Индии своего союзника. Но США хотели бы оказывать влияние на стратегические решения индийской стороны, а также желали бы видеть в Дели "ответственного организатора" тех региональной и глобальной систем, которые выстраиваются в мире для поддержания американской гегемонии. Альтернативой ядерной сделке было бы сближение Индии с другими крупными державами.

Мудрость Филиппа Зеликова (Philip Zelikow), бывшего в 2004-2005 годах советником госсекретаря США Кондолизы Райс, заключается в его понимании привлекательности международного сотрудничества в атомной области для индийских элит.

США потратили пять лет впустую после ядерных испытаний 1998 года, стремясь сдержать развитие атомной программы Индии. Но после войны в Ираке, аналитики администрации Буша задумались над поиском новых подходов. Признавая силу Индии и факт наличия в этой стране ядерного оружия, американцы стали смотреть, как возможно обернуть это на пользу интересам Соединённых Штатов.

Фиаско в Ираке доказало Вашингтону, что говорить о гегемонии одной страны в современном мире нельзя. Но можно попробовать провести аутсорсинг гегемоний, делегировав часть "полномочий" отдельным региональным государствам, таким, как Индия.

Не удивительно, что первым американским ведомством, оценившим такой подход, стал Пентагон. Военные Соединённых Штатов искали подходы к своим индийским коллегам ещё во время первого срока Джорджа Буша. Они начинали с совместных учений и шаг за шагом переходили к разговорам о поставках оружия. Но в 2003 году стало ясно - Пентагон не справился с задачей подружиться с индусами. Даже подключив всех своих лоббистов, американцы не сумели склонить Индию отправить "миротворцев" в Ирак.

Атомная дружба после Iraqi Freedom

В начале июля 2003 года посол США в Дели встретился с одним из высших индийских руководителей и просил его дать согласие на ввод в Ирак индийских войск. "Будущие поколения американцев будут благодарны Индии за помощь", - увещевал посол. "Но что вы готовы сделать в ответ для нас? Можете ли вы снять ограничения с нашей гражданской ядерной программы?" - поинтересовался его собеседник.

У американского дипломата не было никаких инструкций на этот счёт, и разговор окончился ничем. Но остались стенограммы переговоров, и началась совместная работа. Получили новый импульс такие двухсторонние программы, как группа по сотрудничеству в сфере высоких технологий и инициатива по следующим шагам в стратегическом партнёрстве.

В сентябре 2004 года Индия согласилась подписать соглашение о верификации конечных пользователей, носившее принципиальный характер для министерства торговли США. В госдепартаменте такие эксперты, как Зеликов, приступили к анализу последствий от возможного снятия запретов на атомное сотрудничество с Индией.

В январе 2005 года Морис Гурдо-Монтань (Maurice Gourdault-Montagne), тогдашний дипломатический советник президента Франции, передал Индии устное предложение от США, Франции и Великобритании. В нём, среди прочих вариантов, предусматривалось разделение индийской ядерной программы на военный и гражданский сектора как возможное условие для возобновления с Индией международного сотрудничества.

Интересно отметить, что Браджеш Мишра (Brajesh Mishra), советник по национальной безопасности в правительстве националистов из "Бхаратия джаната парти", в своё время говорил с французами о постановке одного или двух действующих или строящихся индийских реакторов под гарантии МАГАТЭ. В дополнение к этому, Мишра обещал поставить под гарантии все новые энергетические реакторы в Индии. В обмен, Мишра просил всё того же - снятия международных запретов на ядерную торговлю с Индией.

В 2005 году, как видно, старая идея Мишры была извлечена из архивов. С неё сдули пыль и вынесли на рассмотрение правительства Индии. У Дели появились возражения по некоторым деталям, но в целом реакция кабинета Манмохана Сингха оказалась положительной.

В марте 2005 года Соединённые Штаты взялись за дело. По иронии судьбы, катализатором ядерных переговоров с Индией выступило решение Вашингтона поставить партию F-16 в Пакистан. Американцы боялись того, что Индия сочтёт себя оскорблённой. Доктор Райс прилетела в Дели с сообщением, что США готовы помочь индусам добиться снятия атомных санкций. Доктор Сингх согласился начать совместную работу над этим.

Дьявол в деталях

Такова вкратце предыстория ядерной сделки. К 2005 году за неё в США выступали министерства обороны и торговли, госдепартамент, неоконы, реалисты и либералы, республиканцы и демократы. И конечно же, не требовалось никаких дополнительных усилий, чтобы заручиться поддержкой американского капитала, давно мечтавшего об индийских рынках.

В июне две страны подписали соглашение о военных поставках, и после этого появление J18 (совместного заявления по индийской ядерной программе Буша и Сингха, сделанного 18 июля 2005 года) стало неизбежным. Дело было лишь за конкретными деталями.

Но в деталях часто кроется Бог, или, если угодно, дьявол. Кондолиза Райс отдавала себе отчёт, что противоречия между отдельными американскими ведомствами способны полностью погубить сделку. Хотя нераспространенцев отодвинули на задворки переговорного процесса, такие чиновники, как Николас Бернс, в совершенстве владели излюбленной американской тактикой добиваться тактической колбасы для стратегического бутерброда.

Вашингтон обещал Дели не рассматривать индийский атомный арсенал как угрозу, а возможно даже, признать его как важное достояние - но только до тех пор, пока военная ядерная программа Индии не станет слишком амбициозной. По этой причине, Бернс и его коллеги постарались сделать нераспространенческие аспекты важной составной частью общего соглашения, порой в ущерб главной цели - созданию стратегического партнёрства крупнейшей и старейшей демократий.

Премьер-министр Индии Манмохан Сингх получил первый вариант текста J18 на борту правительственного самолёта где-то в районе Франкфурта - индийская делегация уже летела в Вашингтон. В тексте было столько нераспространенческих пассажей, что Анил Какодкар, председатель комиссии по атомной энергии Индии, в буквальном смысле слова покраснел от злости.

Индийским переговорщикам в Вашингтоне немедленно ушла команда - не соглашаться ни с чем до прибытия премьера. Это вызвало ожесточённые споры, сначала внутри индийской делегации, а затем между индусами и американцами. В конце концов, потребовалось личное вмешательство Райс и Буша. Власти США решили пока не жертвовать стратегическими целями ради тактических нераспространенческих задач - в конце концов, рассудили они, об этом можно подумать и позже.

Итак, индусы получили J18 в виде неплохо сбалансированного соглашения, в рамках которого Индия подтверждала ряд своих действующих и брала на себя несколько новых обязательств по нераспространению. В обмен за это, Соединённые Штаты обещали устранить все внутренние ограничения и "работать с друзьями и союзниками" над снятием международных санкций, не позволяющих сотрудничать с Индией в области мирного применения атомной энергии.

За последовавшие три года стратегические и тактические цели и задачи США по отношению к Индии неоднократно вступали в противоречие, и каждый раз ядерная сделка оказывалась на пороге выживания. Каждый раз её спасало вмешательство Джорджа Буша, и каждый раз перед этим Манмохан Сингх был вынужден связываться с американским президентом и разъяснять последнему всю серьёзность ситуации. Между прочим, всякий раз в ходе кризиса определённая часть индийского истеблишмента призывала Дели следовать по пути наименьшего сопротивления американцам.

В итоге, Индия уступила США по ряду вопросов внешней политики - например, проголосовала против Ирана в МАГАТЭ, что было сделано, как подтверждает бывший заместитель госсекретаря США Стивен Рейдмейкер (Stephen J. Rademaker), по указке из Вашингтона. Но как только речь заходила о новых обязательствах для Индии по вопросам нераспространения, премьер-министр и атомное ведомство проявляли твёрдость - никаких отступлений от согласованных в тексте J18 условий быть не должно.

В марте 2006 года Сингх и Какодкар отстояли право Индии не включать быстрые бридеры в список подлежащих международному контролю индийских ядерных объектов. Неудачей закончилась и попытка американцев добиться от Индии постановки под гарантии МАГАТЭ всех реакторов, подключённых к энергосетям.

Вместо этих невыгодных для Индии пунктов, в соглашении о разделении индийской ядерной программы на военную и гражданскую составляющие появилось упоминание о взаимосвязи гарантий, топливных поставок и "корректирующих мер", которые может предпринять Индия в случае прекращения импорта урана.

В ответ на это, нераспространенческий лагерь в Вашингтоне добился принятия в конгрессе США закона Хайда, в котором будущее ядерное сотрудничество с Индией обставлялось массой условий и оговорок. Нераспространенцам в этом немало помогла слабость индийской дипломатии - в Дели слишком сильно хотели скорейшего вступления ядерной сделки в силу и приветствовали принятие закона, не слишком задумываясь над его последствиями.

В 2007 году Индии и США удалось достичь компромисса по тексту соглашения "123". Здесь также не обошлось без большой войны с нераспространенцами, на сей раз, по поводу судьбы индийского ОЯТ.

Но последний и решительный бой ядерной сделке нераспространенческое лобби вознамерилось дать в Группе ядерных поставщиков (ГЯП). Их действия похожи на то, что в футболе называется "навал". Причём американская администрация явно потеряла контроль за ходом игры и сбилась на отбой.

Как бы ни оценивали ситуацию в Вашингтоне, американскому послу в Дели Дэвиду Мулфорду (David C. Mulford) не стоило публично и неоднократно заявлять - принятие в ГЯП исключительного правила для Индии не может быть "не обставленным условиями".

"Есть ли у нас условия? О, у нас есть тысяча условий!" - отреагировали на слова дипломата нераспространенцы. Министр Новой Зеландии по вопросам разоружения признался, что на августовском заседании ГЯП было предложено сразу 50 поправок к проекту американской резолюции, каждая из которых накладывала на Индию то или иное условие.

Но осуждать американцев не поднимается рука. Случившееся в Вене не было результатом какого-либо заговора с их стороны. Венский фарс обязан своему происхождению ошибкам в ДНК у ядерной сделки.

Многочисленные попытки Соединённых Штатов добиться от Индии немедленных преференций в военной и внешнеполитической сфере в обмен на ядерное соглашение сделали индусов настолько подозрительными по отношению к американцам, что будущему правительству Индии станет чрезвычайно трудно - если вообще возможно - удовлетворять американские ожидания.

Конечно, американцы постараются эксплуатировать по максимуму разногласия, имеющиеся внутри индийской элиты. Но дело в том, что Индия практически едина, когда речь заходит о военной ядерной программе. Доктор Какодкар сказал, что никому не удастся "подталкивать" Индию, и что Индия стремится к международному атомному сотрудничеству, но "не любой ценой".

Какодкар сделал это заявление со всей ответственностью и при полной поддержке от премьер-министра. Для Буша и его советников наступил очередной раунд. Если они не смогут быстро восстановить контроль над процессом практической реализации ядерной сделки, то она в ближайшем будущем умрёт.

ИСТОЧНИК: AtomInfo.Ru

ДАТА: 01.09.2008

Темы: Индия, США, Нераспространение