Возвращение к истокам
В июне 2007 года постоянный представитель Российской Федерации при международных организациях в Вене Александр Змеевский направил в секретариат МАГАТЭ официальное письмо. В нём содержалась просьба распространить среди стран-участниц агентства текст документа под названием "О создании, структуре и функционировании Международного центра по обогащению урана (МЦОУ)", в котором излагается "существо и ход реализации" известной российской инициативы о создании глобальной инфраструктуры атомной энергетики (ГИАЭ).
Имеется в виду документ МАГАТЭ INFCIRC/708. Строго говоря, данный документ состоит из сопроводительного письма, подписанного российским дипломатом, и приложения, подготовленного Федеральным агентством по атомной энергии России. - AtomInfo.Ru.
Начало ГИАЭ было положено в январе 2006 года выступлением Владимира Путина на саммите ЕврАзЭС в Санкт-Петербурге. Российский президент призвал создать такую мировую инфраструктуру, которая позволила бы обеспечить равный доступ всех заинтересованных государств к атомной энергии, но при этом надёжно гарантировала бы соблюдение требований режима нераспространения.
Как и американская GNEP, российская инициатива состоит из двух частей - внутренней и внешней. Задачи, поставленные президентом для внутреннего потребления, общеизвестны. Это рост вклада атомной генерации в общем балансе до 25%, превращение её в ключевой энергетический источник безопасного и устойчивого развития страны. Очевидно, что для этого потребуется переход на новую топливную базу (замыкание ЯТЦ), а также выбор наиболее эффективного способа обращения с ОЯТ.
В международной части суть инициативы Путина можно записать одним предложением - государства, накопившие достаточный опыт и планирующие и в дальнейшем продолжать строить АЭС, могли бы, решая собственные инфраструктурные проблемы, одновременно оказывать помощь странам-новичкам на атомном поприще. Интересно отметить, что именно так поступал Советский Союз.
В ГИАЭ предлагается задуматься над тем, как можно снизить зависимость России и мира от углеводородного ископаемого топлива, решить отложенные задачи по обращению с ОЯТ, содействовать росту благосостояния и экологически чистому развитию во всём мире, а также использовать новые институциональные подходы для снижения глобальной опасности распространения.
В рамках партнёрства ГИАЭ государства, обладающие передовыми ядерными технологиями - в том числе, Россия - намереваются обеспечить надёжный доступ странам-новичкам в атомной энергетике к ядерному топливу, а также помочь им при решении проблемы накопления ОЯТ.
Действительно, что делать маленьким европейским государствам с выгруженным из своих импортных реакторов ОЯТ? Где брать ядерное топливо странам третьего мира, если развитие собственных производственных мощностей для "головы" ЯТЦ может встать в миллиарды долларов затрат и, как показала практика последних лет, ввергнуть их в жёсткое противостояние с США и другими влиятельными державами? Напрашивающийся вывод прост - инфраструктура, то есть, всё, что лежит "до" и "после" АЭС, должна стать общемировой и многонациональной. В противном случае, всем странам по одиночке придётся повторить путь, пройденный СССР, США и другими ядерными державами, со всеми полагающимися ресурсными затратами. Конечно же, это окажется для них не выгодным с экономической точки зрения.
В письме Змеевского отмечается, что ключевым элементом глобальной инфраструктуры будет система международных центров по предоставлению услуг ЯТЦ, включая обогащение, под эгидой МАГАТЭ. Главное требование к системе - каждая страна, соблюдающая обязательства по нераспространению, должна быть уверена, что при любом изменении международной конъюнктуры она сможет получить гарантированные ей услуги.
Первым шагом на пути к практическому воплощению идеи таких международных центров (следуя терминологии академика Пономарёва-Степного, будем называть их МЦЯЦ) стал пилотный проект МЦОУ на базе Ангарского ЭХК. Главной задачей МЦОУ предполагается обеспечение гарантированного доступа к мощностям по обогащению урана вступившим в центр государствам, преимущественно из числа тех, кто не планирует обогащать уран самостоятельно. При этом, технологии разделения изотопов урана останутся в собственности России и не будут передаваться в руки иностранцев.
Пытаясь уйти от излишней политизированности, Россия позиционирует ангарский проект как коммерческий. Так, МЦОУ будет учреждён в форме открытого акционерного общества, что позволит обеспечить его финансовую независимость от государственных бюджетов стран-участниц. Все партнёры, включая и саму Россию, смогут получать дивиденды от деятельности центра, управлять которым будет объединённая консультативная комиссия.
Вторым пунктом российской инициативы Александр Змеевский видит формирование при МЦОУ гарантированного запаса обогащённого уранового продукта из расчёта на 1-2 полные загрузки активной зоны. Детали статуса предлагаемого банка урана прорабатываются, но первоначальный источник его наполнения легко предсказуем - за счёт российского вклада или квоты.
На этом, собственно, и заканчивается официальный документ, распространённый в МАГАТЭ от имени Российской Федерации. Попробуем домыслить, что же осталось за пределами письма дипломата, а точнее говоря, как из МЦОУ со временем сможет получиться МЦЯЦ.
На рабочих совещаниях и семинарах в МАГАТЭ делегаты из большинства стран, вставших на путь развития атомной энергетики, постоянно упоминают, что сам по себе обогащённый уран их энергетикам не интересен. То, что им нужно - это готовое свежее урановое топливо. Будет логичным предположить, что со временем МЦОУ дополнится топливным заводом. Это тем более верно, если вспомнить, что российские ноу-хау по фабрикации кассет уже продавались за рубеж (в Китай), а значит, могут быть спокойно использованы в международном центре. Известно также, что топливный завод фигурировал и в (пока!) неудачных переговорах о создании совместного уранового предприятия России и Ирана.
Далее напрашивается следующий шаг - ввоз ОЯТ легководных реакторов для переработки. Здесь принципиально важно не перегибать палку и не стремиться решить все мировые проблемы при помощи единственного МЦЯЦ на нашей территории. Расположенному в России центру не стоило бы браться за обслуживание американских и западноевропейских накоплений ОЯТ, а вот переработка "собственного" выгоревшего топлива - то есть, полученного после облучения свежего топлива, произведённого в центре - могла бы стать весомым дополнением к функциям МЦЯЦ.
Основной упор в предыдущем абзаце должен быть сделан на слово "переработка". Простое превращение России в хранилище ОЯТ чужих АЭС не может порадовать нашу общественность, да и самих атомщиков. Следовательно, в структуре международного центра обязан появиться потребитель уран-плутониевого топлива, иными словами, реактор на быстрых нейтронах.
Хотелось бы оговориться, что спорить о месте строительства объектов МЦЯЦ пока слишком рано. Соображения безопасности диктуют требование по минимизации логистики и размещению всех объектов на единой площадке, в то время как желание задействовать существующую инфраструктуру приведёт к их расконцентрации. Сложно оценить, каким в итоге окажется выбранное компромиссное решение.
В описанном виде система МЦЯЦ покрывает весь комплекс проблем топливной инфраструктуры, от головы до хвоста. В какой-то мере, её можно назвать возвращением к истокам, к практике времён СССР, когда наша страна поставляла соратникам по СЭВ реакторы и топливо, забирала обратно ОЯТ и планировала его использование для нужд будущих быстрых реакторов.
Безусловным отличием от советского опыта станет многонациональная собственность на объекты МЦЯЦ и их подконтрольность МАГАТЭ. Дополнительный импульс развитию инициативы ГИАЭ придадут новые идеи, наподобие лизинга малых АЭС или топлива для атомных станций. Сюда же отлично вписывается кооперация по сохранению ядерных знаний и подготовке национальных кадров.
Однако у инициативы ГИАЭ имеются оппоненты за рубежом, которые исходят отнюдь не из интересов Российской Федерации.
Конкурентная инициатива США
Резкое, хотя и тщательно скрываемое от постороннего взгляда недовольство от появления ГИАЭ, испытывают Соединённые Штаты. Что же вызывает у Вашингтона серьёзнейшие опасения? В первую очередь, это боязнь утраты геополитического атомного лидерства через потерю значимости американской инициативы GNEP.
Как и её российский аналог, GNEP имеет внутреннюю и внешнюю составляющие. Первая достаточно разобрана в публикациях на AtomInfo.Ru. Администрация Джорджа Буша добивается возвращения США на передовые позиции в области атомной энергетики, рестарта программы строительства быстрых реакторов под флагом выжигания трансурановых элементов и замыкания ЯТЦ в Соединённых Штатах. На начальных этапах - до 2012 года - предусмотрены крупные финансовые вливания в отраслевую науку, восстановление исследовательских сборок и стендов, модернизация расчётных кодов, а также (неявно!) аккумуляция в США накопленного мирового опыта по быстрым реакторам и замкнутому ЯТЦ.
Международная составляющая GNEP обставляется с подобающей помпой. В декларации о принципах партнёрства в рамках GNEP, подписанной 16 сентября 2007 года в Вене 16 послами, министрами и чиновниками - в том числе, россиянином Сергеем Кириенко и украинцем Юрием Бойко - в частности, говорится: "GNEP - это сотрудничество тех государств, кто разделяет общие взгляды на необходимость расширения в глобальном масштабе мирного применения атомной энергии безопасным образом. Оно нацелено на ускорение создания и использования передовых технологий ЯТЦ для поощрения экологически чистого развития и процветания всего мира, улучшения состояния окружающей среды и снижения риска ядерного распространения".
Но здесь проявляется первый из множества набора противоречий, скрытых в недрах GNEP. Авторы инициативы, американские дипломаты, постоянно подчёркивают будущее разделение стран на продавцов и покупателей услуг ЯТЦ. В то же время, в самих венских принципах говорится об ином - о необходимости создания, демонстрации и коммерческого применения усовершенствованных быстрых реакторов, выжигающих трансурановые элементы, и продвижении новых технологий переработки ОЯТ, не выделяющих в чистом виде плутоний.
Если принципы GNEP говорят о технологиях быстрых реакторов и замкнутого топливного цикла, то что тогда делает среди их подписантов Джозеф Адда, министр энергетики Ганы? С какой целью в штаб-квартире МАГАТЭ ведётся обработка делегаций Камеруна, Танзании и Туниса? Чем, кроме явного желания насолить Москве, объясняется стремление подключить к GNEP Грузию?
Не выйдет ли так, что уважаемые африканские государства потребуют в будущем свою долю технологий быстрых реакторов? В Вашингтоне считают, что нет. Таким образом, плавно подтверждается дискриминационный принцип GNEP, фиксирующий давнюю американскую мечту - создание некоей надстройки, дублирующей и фактически подменяющей собой МАГАТЭ и ДНЯО, естественно, на основе, устраивающей США.
Самое печальное заключается в том, что с точки зрения нераспространения, о котором так много говорится в венских принципах, инициатива GNEP может оказаться контрпродуктивной. По замыслу Вашингтона, подключение к международной партнёрской программе - пусть и в качестве страны-покупателя - будет осуществляться в порядке поощрения. Таким образом, "проблемные" государства, такие как Иран, окажутся вне зоны действия GNEP и получат в своё распоряжение новые аргументы за развитие собственных ЯТЦ. Кстати, этого недостатка полностью лишена российская ГИАЭ.
В контрпродуктивности GNEP легко убедиться на примере ЮАР. Власти и атомное ведомство этой страной, которая, напомним, не так уж и давно обладала ядерным оружием, наотрез отказываются присоединяться к инициативе Соединённых Штатов. Предлог неоднократно озвучивался - в Претории боятся, что GNEP может лишить их права на создание собственного ЯТЦ, в особенности, предприятий по обогащению урана.
Делегаты из ЮАР проигнорировали сентябрьскую встречу участников GNEP. Не было представителей Южной Африки и на только что закончившемся (в декабре) заседании руководящего комитета GNEP. Целисо Макубела из министерства минералов и энергетики ЮАР предлагает вместо присоединения его страны к GNEP создать в ЮАР обогатительный центр с привлечением иностранных технологий. Если же ни одно государство не согласится продавать Южной Африке ноу-хау изготовления центрифуг, то южноафриканские атомщики готовы постигнуть их самостоятельно - тем более, что определённый опыт времён военной ядерной программы у ЮАР остался.
Не менее знаковой выглядит и уклончивая позиция Бразилии и Аргентины. Латиноамериканские гиганты, подгоняемые духом соперничества, готовы в любой момент развернуть свои атомные программы на военные рельсы. Обе страны обладают неплохим потенциалом ядерных разработок, в том числе, предварительными познаниями об обогащении урана. Не удивительно, что Бразилиа и Буэнос-Айрес не намереваются понижать свой статус и превращаться в обычных покупателей реакторного топлива. Оставшись, как и ЮАР, за границами GNEP, Бразилия и Аргентина со всей определённостью начнут выстраивать ЯТЦ самостоятельно, что повысит глобальные распространенческие риски.
Вернёмся к наиболее странным, на сегодняшний день, участникам GNEP - Гане и Иордании. Эти и некоторые другие страны привлекаются к американской программе с вполне очевидными целями. Во-первых, США рассчитывают повысить эффективность постоянного мониторинга потребностей развивающихся государств. Во-вторых, глобальное партнёрство по-американски позволит Вашингтону надёжнее контролировать деятельность своих атомных конкурентов, в том числе, России, Франции и Японии.
Косвенным свидетельством правоты такой точки зрения могут служить оценки ряда экспертов МАГАТЭ. Анализ документов, появившихся в последние месяцы в Вене от имени Соединённых Штатов, показывает, что США пытаются сместить расставленные изначально в GNEP акценты с хвоста на голову ЯТЦ, тем самым, пересекаясь с российским МЦОУ. А ведь большинство потенциальных покупателей заинтересованы сегодня в свежем топливе, а не в решении проблемы ОЯТ, которая станет для них актуальной примерно через столетие.
В рамках GNEP появляются рабочие группы по развитию инфраструктуры и обеспечению надёжных поставок ядерного топлива. Если называть вещи своими именами, то американцы встают на путь скрытой конфронтации со МЦОУ.
В мире выдвинуто немало инициатив по многонациональным подходам, но наиболее проработанной из них по праву можно назвать российскую. Признавая на словах всю важность МЦОУ, американская сторона пытается, тем не менее, создать ему конкурента в лице GNEP, снизить международную значимость центра в Ангарске и превратить его в рядовое начинание. Если называть вещи своими именами, то, что делают Соединённые Штаты, имеет очень чёткое определение - попытка перехватить у России дипломатическую инициативу в атомной области.
Конфликт интересов и пути сближения
Столь скорая и неожиданная миграция приоритетов американской инициативы, идущая в следящем режиме за действиями российских дипломатов, заставляет вспомнить о втором наборе противоречий в GNEP. Дело в том, что исходно эта инициатива разрабатывалась исключительно под национальные задачи - достаточно вспомнить одного из предшественников GNEP, программу AFCI (Advanced Fuel Cycle Initiative).
Частные компании-операторы АЭС в США менее всего волнуются из-за проблем нераспространения. Физзащита атомных станций в Соединённых Штатах поддерживается на должном уровне, а постоянное внимание со стороны органов надзора, силовиков и многочисленных независимых общественных и экологических структур не позволяет атомщикам расслабляться.
Заокеанские владельцы АЭС заинтересованы, в первую очередь, в скорейшем выборе оптимального пути обращения с ОЯТ. Компании выплачивают целевой налог на ОЯТ в специализированный федеральный фонд и в то же время вынуждены сами содержать выгоревшие сборки в пристанционных хранилищах, неся за них всю полноту ответственности.
Конечно же, подобное положение вещей не может радовать частный бизнес. Ситуацию обостряет провал проекта строительства долгосрочного геологического репозитария в горе Юкка. Власти и население штата Невада, где предполагается сооружение хранилища, борются с проектом всеми возможными средствами - судебными разбирательствами, петициями, пиар-кампаниями в СМИ, парламентскими слушаниями. Сторону невадцев приняли такие влиятельные в США политики, как лидер сенатского большинства Гарри Рейд. Наконец, ещё не построенный репозитарий уже вызывает сомнения в своей способности вместить всё накопленное в стране ОЯТ.
Логика рассуждения владельцев станций легко просчитывается. Если хранить ОЯТ нельзя, то его необходимо перерабатывать и рециклировать. В пользу такого подхода говорит успешный опыт Франции, сумевшей временно обойтись при замыкании ЯТЦ даже без быстрых реакторов. Отсюда и видны корни американской инициативы, получившей впоследствии название GNEP.
Однако во взаимоотношения индустрии и науки на определённом этапе вмешалась политика в лице госдепартамента США. В атомной инициативе появилась приставка Global за счёт присоединения нераспространенческого аспекта и включения в её принципы волшебных терминов worldwide, safety и security. Получившееся детище оказалось жизнеспособным, благодаря мощной поддержке из Белого дома, но при этом полностью несбалансированным и предельно агрессивным к своим конкурентам или хотя бы просто соседям.
Нас, прежде всего, интересует конфликт интересов между GNEP и российской ГИАЭ. Для начала попытаемся чётко просуммировать, чем же сходны и чем различаются две инициативы.
Итак, GNEP и ГИАЭ совместно выступают за следующее.
При этом, GNEP и ГИАЭ расходятся между собой по следующим пунктам.
На последнем пункте хотелось бы остановиться особо. При желании и при наличии соответствующего политического решения Россия могла бы развернуть систему МЦЯЦ. У нас для этого имеется полный комплект средств и технологий - урановые рудники, заводы по обогащению и фабрикации, быстрые реакторы и даже зачатки переработки ОЯТ. В то же время, Соединённым Штатам для практического старта GNEP потребуются десятилетия. Не исключено, что именно банальная ревность и страх перед потерей лидерства и определяют американский негативизм к ГИАЭ и её первым этапам (МЦОУ и банк обогащённого урана).
Но, тем не менее, Америка на деле нуждается в помощи России. Полное сворачивание программ по быстрым реакторам и переработке ОЯТ, последовавшее вслед за печально известной директивой PD-8 президента Джимми Картера, отбросило Соединённые Штаты ко временам Энрико Ферми. Не случайно в плане технологического развития в рамках GNEP постоянно встречаются упоминания о России, равно как и Франции и Японии. Для Вашингтона жизненно важно сотрудничать с Москвой, ведь без наших технологических наработок и без того неспешный график исполнения GNEP может оказаться сорванным и повторить, в конечном итоге, судьбу горы Юкка.
Верно и обратное - Россия также нуждается в помощи Америки. Печальный опыт противостояния инициатив ИНПРО и "Generation-IV" доказывает, что сепаратная деятельность в сфере глобального мирного атома обречена на провал. Ведущие сверхдержавы лишь потратят время в бессмысленных попытках чинить препятствия друг другу, а страны помельче будут только выгадывать, кого из гигантов им выгоднее поддерживать в данный конкретный исторический момент, исходя из сиюминутных интересов.
Провоцируемый усилиями американской стороны конфликт атомных инициатив может сделать из них дипломатические мыльные пузыри, пусть и глобального масштаба. Но если в Вашингтоне откажутся от неверной практики противостояния с Россией и попыток перетянуть ядерное одеяло на себя, то совместно GNEP и ГИАЭ могут сделать ядерную энергию важной составляющей для цивилизации начала третьего тысячелетия.
Россия выбирает путь сотрудничества и кооперации, причём доказывает это на деле. Наша страна в сентябре 2007 года присоединилась к инициативе GNEP. Мяч теперь на половине поля США.
ИСТОЧНИК: Владимир Рычин, AtomInfo.Ru
ДАТА: 24.12.2007
Темы: США, Россия, GNEP, ОЯТ, Ангарск