Доктор Хан: ядерный контрабандист прервал затянувшееся молчание

С какими сложностями Вы столкнулись, когда начинали ядерную программу Пакистана?

В то время в Пакистане не существовало промышленной инфраструктуры. Сразу после индийских испытаний в 1974 году, Зульфикар Али Бхутто встретился с учёными в Мултане и попросил их сделать атомную бомбу.

После катастрофы в Восточном Пакистане в 1971 году, Бхутто чрезвычайно беспокоился за безопасность Пакистана, так как он понимал, что страна оказалась в уязвимом положении. Он снял с поста Усмани после того, как последний сказал ему, что атомные планы не могут быть осуществлены из-за отсутствия базовой инфраструктуры.

Усмани не был неправ в своей оценке. Комиссия по атомной энергии Пакистана на тот момент была единственной организацией в стране, занимавшейся ядерными исследованиями, и у неё не хватало опыта. Но ядерные испытания, прошедшие в Индии в 1974 году, вызвали в Пакистане настоящую истерию.

Я был в Бельгии в 1971 году, когда пакистанская армия сдала Восточный Пакистан и терпела унижения. Индусы и сикхи избивали наших солдат и заточали их в концлагеря. Я смотрел на эти сцены с ужасом. Когда Индия испытала свою бомбу в 1974 году, я жил в Нидерландах и работал в атомной области. Это было для меня весьма полезным опытом.

В то время, только три страны в мире могли обогащать уран при помощи центрифуг. Хотя лидерами в области обогащения урана являлись США, Франция, Китай и Россия, они использовали газодиффузионные методы. А центрифужные производства существовали только в Соединённом Королевстве, Германии и Нидерландах.

Кто-нибудь контактировал с Вами из Пакистана?

Со мной никто не связывался. После индийских испытаний 1974 года я понял, что должен увидеть Зульфикара Бхутто и рассказать ему о том, что я могу сделать для пакистанской атомной бомбы. Хотя это очень сложная технология, у меня был накоплен определённый опыт, полученный из первых рук.

Я написал письмо Бхутто в сентябре 1974 года и сказал, что у меня есть нужный для него опыт. Ответ премьер-министра был ободряющим - уже через две недели он написал мне письмо с просьбой срочно вернуться в Пакистан.

В декабре 1974 года я приехал домой и встретился с Бхутто. Я проинформировал Мунира Ахмеда Хана и его людей о том, что я знаю, и предложил им приступить к созданию нужной инфраструктуры. Потом я снова улетел в Нидерланды.

Я продолжал работать в Европе, но каждый год возвращался в Пакистан под предлогом встречи с семьёй. Во время первой такой поездки, в 1975 году, Бхутто поставил передо мной задачу проинспектировать сделанное на площадке. К сожалению, там почти ничего не было готово.

У меня состоялся непростой разговор с Бхутто. Я сказал ему, что должен вернуться в Нидерланды, и единственное, что могу сделать - поставить в общих чертах задачи перед пакистанскими учёными. В ответ, Бхутто начал настаивать на том, что я обязан остаться в Пакистане.

Спор вышел долгим. Я говорил, что у меня в Нидерландах есть работа, там учатся мои дочери. Я попросил у премьер-министра времени для того, чтобы обсудить его предложение с моей женой…

Услышав про то, что мы можем не вернуться в Нидерланды, моя жена была сначала просто шокирована. Но потом она сказала мне, что я, видимо, должен сделать нечто важное для нашей страны. Я ответил, что без преувеличения никто не может помочь Пакистану кроме меня. Тогда жена изменила своё решение, и мы остались в Пакистане на тех условиях, что мы сможем приезжать в Нидерланды так часто, как захотим.

Кто принимал решение сделать атомную бомбу?

Зульфикар Бхутто.

Кто ещё присутствовал на Вашей встрече с Бхутто, на которой обсуждалось Ваше возвращение в Пакистан?

Вместе с ним был также генерал Имтиаз (ветеран индийских войн, служивший на тот момент в пакистанском генштабе). Потом была ещё одна встреча, на которую пришли также президент Гулям Ишак Хан и министр иностранных дел Ага Шахи.

Как Вы собирали людей для своей программы?

У нас в стране было много образованных людей, но, к моему большому сожалению, никто из них не имел опыта работы в атомной области - даже те специалисты, которые получили образование за рубежом. Никто не брал на себя смелость возглавить программу по созданию бомбы.

Я подбирал специалистов везде, где только мог. Например, я взял к себе несколько человек из комиссии по атомной энергии. Я нашёл нескольких людей в Соединённом Королевстве. Я обучил их всех тому, что знал. На создание работоспособной команды у меня ушло три года.

Кто Вас финансировал?

Нам выделялись весьма скромные фонды. Я написал в своё время статью, в которой подчёркивал - наша программа по созданию бомбы не была дорогостоящей. Наш годовой бюджет составлял всего 20-25 млн долларов.

За эти деньги мы подобрали место для строительства ядерного центра и подготовили его чертежи. Мы выкупили земельные участки, наняли специалистов и начали приобретать необходимые нам материалы за рубежом.

Для сравнения - наш суммарный бюджет за 25 лет не составил и половины от долгов, списанных кабинетом Первеза Мушаррафа в конце своего срока.

Итак, в Кахуте начались работы…

В самом начале, у нас был офис близ Равалпинди. Мои коллеги посоветовали мне перенести офис в более подходящее место, но я хотел приступить к работе и не тратить время зря. На первом этапе мы использовали заброшенные авиационные ангары, но потом всё-таки переехали в Кахуту.

Когда Вы создали центрифуги?

Мы начали их разрабатывать ещё в Равалпинди. Первая партия обогащённого урана была получена нами 6 апреля 1978 года.

Это был оружейный уран?

Нет, это была партия урана с низким обогащением. Но мы сумели подтвердить, что проект жизнеспособен. Мы показали, что освоили технологии обогащения урана.

Когда Вы поняли, что у Вас есть оружейный уран?

В Кахуте мы смогли получить обогащение 60%, и далось нам это непросто. Мы столкнулись с большим числом трудностей, но все они были преодолены. В конце концов, мы получили 90% в начале 1983 года.

И когда же была готова первая бомба?

В 1984 году. Я написал письмо генералу Зия уль-Хаку 10 декабря 1984 года, в котором было сказано - бомба готова, и она может быть взорвана в любое время при условии, что нам скажут о дате испытаний за неделю до этого.

Почему Пакистан не произвёл ядерных испытаний сразу, как только бомба была готова?

Мы выступали союзниками Соединённых Штатов в афганской войне. Мы получали помощь. Наша команда предлагала генералу Зия поторопиться с испытаниями, но мы получили ответ, что сделать этого сейчас невозможно из-за серьёзных для нас последствий.

Генерал Зия сказал нам, что США не станут обращать внимания на нашу ядерную программу, так как Пакистан помогает американцам в Афганистане. Следовательно, мы можем воспользоваться моментом и продолжить наши исследования, а испытания могут состояться позднее.

Вы признаёте, что афганская война (с СССР) предоставила Вам возможность для развития и совершенствования ядерной программы?

Да, я считаю, что война дала нам время, нужное для усовершенствования наших атомных возможностей. Конечно, нельзя умалять достижения мои и моей команды, так как мы решали очень трудную и почти невыполнимую задачу. Но надо признать, что если бы не война, на нас бы оказывалось давление из США и Европы, и мы не смогли бы сделать бомбу так рано, как это вышло в действительности.

Как Вы создавали Вашу систему поставок?

Я прожил в Европе 15 лет, и я очень хорошо знал их промышленность и поставщиков. Я знал, кто что способен делать. Некоторые обвиняют меня в краже списка европейских поставщиков, но это полная ерунда.

У меня докторская степень по проектированию. Я трудился в Нидерландах на престижной работе, ездил из одного угла Европы в другой. Я знал адреса всех поставщиков оборудования.

Когда я вернулся в Пакистан, то я начал приобретать у них оборудование. В какой-то момент им запретили торговать с нами. Тогда мы продолжили закупки, но действовали через третьи страны - Кувейт, Бахрейн, ОАЭ и Сингапур. Наши противники не могли с нами справиться, потому что мы всё время были на шаг впереди них.

Получали ли Вы поддержку от последующих правительств Пакистана?

Все, буквально все испытывали по отношению к военной ядерной программе патриотические чувства. Никто и не пытался возражать против неё.

Однажды Беназир Бхутто попросила нас внести изменения в нашу программу по обогащению урана, но это было не её личное решение - такого же мнения придерживались и тогдашний начальник генштаба генерал Мирза Аслам Бег и его коллеги. Бхутто сказала нам, что в этом случае она может добиться экономической помощи от США.

Это случилось в первый срок пребывания Беназир Бхутто у власти?

Да, в первый.

И Вы приостановили производство высокообогащённого урана, начав взамен производить низкообогащённый уран.

Такой план, действительно, рассматривался, когда президент Буш прекратил оказывать помощь Пакистану.

Был ли хотя бы один момент, когда Вы переходили на получение низкообогащённого урана вместо высокообогащённого?

На самом деле, такого не случалось ни разу.

Получали ли Вы поддержку от армии?

Да, армия всегда оказывала нам помощь.

Когда Вы начали работу над системами доставки?

Мы планировали приступить к созданию ракетных систем в 1981 году, то есть, раньше, чем получили первый оружейный уран. Но мы знали, что обогащение урана до оружейных кондиций оставалось всего лишь вопросом времени, и мы понимали, что нам требуется иметь системы доставки ядерного оружия.

На самом деле, всё произошло существенно позже. Генерал Зия, как я уже говорил, был вовлечён в афганскую войну, и он не дал нам разрешения стартовать ракетную программу. В результате мы приступили к разработке ракетных технологий только в 1988 году, и случилось это при правительстве Беназир Бхутто.

Иными словами - после гибели генерала Зия уль-Хака в авиакатастрофе.

Верно, после этого события.

Нам очень много помогал генерал Бег. Мы стартовали с ракет малой дальности, и я занимал пост главного координатора завода в Ханпуре.

Откуда Вы получили необходимые ноу-хау для завода в Ханпуре?

Это было совместное предприятие с Китаем.

И там выпускались ракеты M11?

Да, они выпускались там. Китайцы не хотели нарушать режим соглашения о нераспространении ракетных технологий, к которому они присоединились. Дальность ракет составляла 500 км, но китайцы сократили её до 290 км.

А что по поводу Северной Кореи?

При втором правительстве Беназир Бхутто должность начальника генштаба занимал генерал Вахид Какар. Он был влиятельным и патриотически настроенным человеком.

Я сказал Какару, что у ракет, выпускаемых в Ханпуре, слишком малая дальность, и мы нуждаемся в новых ракетах, способных достигать до ключевых городов Индии. Я также обсуждал эту тему с Беназир Бхутто. Она ответила мне так - если Какар даст своё согласие, то мы можем установить сотрудничество с северными корейцами.

Беназир Бхутто посещала Северную Корею.

Да, она была там, но то, что об её поездках пишет нынешний посол Пакистана в США Хуссейн Хаккани - глупость.

Вы сами были в Северной Корее в 1994 году?

Да, я посетил КНДР для переговоров по ракетным технологиям. Потом северные корейцы приезжали в Пакистан и получили деньги от Беназир Бхутто, после чего мы смогли стартовать нашу ракетную программу.

Насколько дорогой вышла сделка?

Она не была слишком дорогой - она стоила нам 50 млн долларов.

Передавали ли Вы ядерную технологию в Северную Корею в обмен на ракетные технологии?

Нет, мы этого не делали.

Вы часто посещали Северную Корею?

Я был в этой стране дважды - в 1994 и 1999 годах. В последнем случае генерал Мушарраф отправил меня вместе с тогдашним командующим ПВО генералом Ифтихаром. Мы боролись с Индией в Каргиле, и мы остро нуждались в системах ПВО. Мушарраф считал, что мы сможем купить их у Северной Кореи. Мы приехали в КНДР и приобрели там 200 ракет.

Оказывали ли Вы хоть какую-либо технологическую помощь Северной Корее?

В тот же период группа специалистов из Северной Кореи посетила завод в Кахуте, и в этом нет никакого секрета. Генерал Какар знал о визите, и все остальные тоже знали. Северные корейцы жили в гостевых домиках неподалёку от завода, но произошло это потому, что в Кахуте, помимо ядерных технологий, развивались также и ракетные.

Корейцы встречались с главами различных департаментов завода в Кахуте, но ядерные технологии не могут быть освоены за один визит.

Вас обвиняют в передаче ядерных технологий в Северную Корею.

Это не более, чем обвинения. Я не могу сейчас комментировать данный вопрос.

А что Вы можете сказать про Иран?

Иран интересовался получением ядерных технологий. Так как Иран был влиятельной мусульманской страной, то мы хотели, чтобы Иран получил такие технологии.

Запад давит на нас нечестным образом. Если Иран добился бы успеха в развитии ядерных технологий, то мы смогли бы сформировать с ним мощный региональный блок, способный противостоять иностранному давлению. Ядерные возможности Ирана смогли бы нейтрализовать мощь Израиля.

Мы посоветовали Ирану обратиться к поставщикам и купить у них необходимое оборудование.

Это были те же поставщики, которые помогали и Вам?

Да. Иранские официальные лица встретились с ними в Дубаи. Мы сказали иранцам, что очень это надёжные поставщики.

Мушарраф в своей книге утверждает, что центрифуги P-1 были переданы из Пакистана в Северную Корею.

По поводу данного обвинения есть разные точки зрения. Если следовать Мушаррафу, то это произошло в 2001 году. Но на тот момент Мушарраф был лидером страны и начальником генштаба. Аэропорты контролировали люди из пакистанской спецслужбы ISI. Если поставки центрифуг имели место в действительности, то они могли происходить только с ведома Мушаррафа.

Означает ли это, что ядерные технологии из Пакистана были на самом деле поставлены в Северную Корею?

Может быть, так оно и есть.

Этот вопрос поднимался во время визита в Пакистан директора ЦРУ США Джорджа Тенета при режиме Мушаррафа.

Как утверждает Мушарраф, Тенет показал ему чертежи центрифуг P-1. На них не было ни моего имени, ни названия моей лаборатории, но Мушарраф утверждает - он знал, что чертежи принадлежали мне. Но разве генералы настолько подкованы в технологии, что могут немедленно определять принадлежность чертежей?

Мы прекратили выпуск центрифуг P-1 в 1983 году и переключились на центрифуги P-2. В то время Мушарраф был каким-то там полковничком, не имевшим права даже вздохнуть рядом с заводом в Кахуте. Он не имеет ни малейшего представления о том, на что похожи чертежи P-1 - но он утверждает, что, посмотрев на бумаги Тенета, сразу понял, что ему показывают P-1.

Но почему же Вы выступили в феврале 2004 года по телевидению с покаянным заявлением?

Иногда мужчина должен жертвовать чем-то ради своей страны. Например, у меня была высокооплачиваемая работа в Нидерландах, но я оставил её, чтобы помогать Пакистану.

Вы даёте понять, что Мушарраф давил на Вас и требовал от Вас такого заявления?

Да, они давили на меня и угрожали мне.

Что Вы можете рассказать по поводу Ливии?

Ливия купила оборудование у всё тех же поставщиков.

Вы порекомендовали их ливийцам?

Неважно, Ливия ли это, Иран или Пакистан… Оборудование поставлялось одними и теми же поставщиками через одну и ту же третью сторону в Дубаи.

Кто же был этой третьей стороной в Дубаи?

Это была компания, с которой мы наладили связи после того, как встретились с трудностями при прямых закупках в Европе. Компанию возглавляли мусульмане из Шри-Ланки.

Был ли сын Абдуллы Абдали (тогдашнего премьер-министра Малайзии) также вовлечён в эту игру?

Его сын - малаец. В Дубаи была компания, отвечавшая за выпуск оборудования для Ливии.

Многие боятся, что пакистанские ядерные арсеналы могут попасть в чужие руки.

Это не более, чем западная пропаганда. На Западе много умных журналистов, пишущих антипакистанские статьи.

Есть ли сейчас какая-либо возможность для утечки технологий с пакистанских ядерных объектов?

Нет, это всё пропаганда.

Насколько развитыми можно считать пакистанские атомные технологии?

Моя команда была чрезвычайно компетентна. Все мы учились за рубежом, но мы сделали бомбу без какой-либо иностранной помощи. Этой команды больше нет, и теперь системой руководит молодёжь. За последние восемь лет я не имел никакого отношения к военной программе.

Была ли наша технология достаточно хорошей в 1998 году, когда мы произвели испытания?

Да, это действительно так.

Как Вы думаете, существует ли сейчас давление на Пакистан, чтобы склонить нас отказаться от производства высокообогащённого урана и перейти на производство низкообогащённого урана?

Нам нужно поддерживать наши силы сдерживания. Если вы считаете, что наш потенциал сдерживания в полном порядке, то нам нет никакого смысла продолжать создавать бесконечное число атомных бомб.

Как Вы думаете - Пакистан придерживается доктрины обладания минимально достаточным потенциалом сдерживания?

Да, мы поступаем именно так.

Как бы Вы хотели послужить своей стране в будущем?

Мой отец был учителем. Я хотел также работать в сфере образования. Я был директором в институте GIK имени Гуляма Ишака Хана. Я уделил созданию института немало своего внимания. Я создал также институт генной инженерии в Карачи, институт душевного здоровья и политехнический институт в Мианвали.

Какой мусульманской идеологии должен придерживаться Пакистан?

Нашим приоритетом должно стать образование, потому что наше общество пало жертвой дегенерации. В 1952 году Пакистан был намного более приятной страной, а люди в нём были прекрасны и честны.

Радикальные группировки в Пакистане готовят атаки на ядерные объекты.

Это бред. До наших ядерных объектов никто не сможет добраться. Мы создали наш центр в 1976 году, и он охраняется с невиданными мерами предосторожности.

ИСТОЧНИК: AtomInfo.Ru

ДАТА: 10.09.2009

Темы: Нераспространение, Азия, Пакистан

Rambler's Top100