Дэвид Харнер натягивает на себя лайкровый комбинезон, обвешанный дозиметрами-"карандашиками". Его коллеги помогают ему надеть шлем, присоединённый к линии подачи кислорода. Наконец, Дэвид делает шаг вперёд и погружается в бассейн с тёплой водой и голубым свечением от топливных элементов.
"Далеко не каждый согласится искупаться в ядерном реакторе. Для этого вы должны быть сделаны из особого теста", - смеётся Дэвид.
33-летний Дэвид Харнер принадлежит к небольшой элитной группе людей, проводящих свои рабочие часы под водой на атомных станциях. Большинство из них пристрастилось к дайвингу как к хобби, переросшему в профессию.
Джон Пол Джонстон, исполнительный директор дайверского технологического института в Сиэтле утверждает, что люди, любящие высокие технологии, выбирают работу дайверов на АЭС, а не, к примеру, обслуживание морских нефтяных платформ.
Харнер, чей отец трудился в Мичигане на атомной станции, начал свою карьеру ныряльщика в грязноватой речушке. Теперь он плавает в кристально чистых водах ядерных реакторов. Он просто в восторге от тех картин, что открываются перед ним на АЭС - например, вид сверху с 8 футов на урановые твэлы.
Марк Уайт, 40 лет, в юности предпочёл дайвинг карьере на шахтах Огайо, отказавшись следовать по стопам своего отца. Он считает, что горнодобывающая промышленность умирает, и, кроме того, слишком опасна по сравнению с реакторами. "Когда вам 22 года и вы можете попробовать нечто новое и захватывающее, это поражает ваше воображение", - говорит Уайт, действующий дайвер и менеджер проектов в компании "Underwater Construction Corp." - крупнейшей в США фирмы, занимающейся водолазными работами на АЭС.
Атомная отрасль во всём мире остро нуждается в дайверах. Генерирующие компании прибегают к их услугам для поддержания эксплуатации многих сотен ядерных реакторов. Однако в Соединённых Штатах дайверы-атомщики не могут похвастаться высокими доходами. Водолаз-новичок начинает на АЭС с 30 тысяч долларов в год, а опытный специалист едва дотягивает до 100 тысяч. Работая на морских платформах, можно зарабатывать намного большие суммы, однако жить в море при этом приходится месяцами.
Корпуса ядерных реакторов заполнены водой, прокачиваемой в ходе работы циркуляционными насосами. Вода остаётся в корпусе и контурах АЭС даже в тех случаях, когда энергоблоки останавливаются на ремонт или профилактику.
В отличие от своих "конвенциональных" коллег, атомные дайверы измеряют свои достижения не только в метрах, но и в миллиремах - используемой в США единицы эквивалентной дозы облучения (1 рем = 1 бэр).Осенью 2006 года дайвер Майкл Пикарт получил 450 миллиремов, работая на перегрузке одного из реакторов на АЭС "Арканзас Уан". Это превышает среднегодовую дозу облучения от естественного излучения (300 миллиремов). Для сравнения, при рентгеновском снимке человек получает порядка 40 миллиремов.
В задачу 30-летнего Пикарта входила замена расположенных под водой труб из нержавеющей стали. Переквалифицировавшийся в ныряльщика бывший строительный рабочий отсоединил старые трубки и привинтил новые. Он говорит, что в ходе операции старался не думать о риске.
"Знаете, вы в состоянии испортить себе весь день, просто свалившись со стула", - смеётся Пикарт. Он напоминает, что персонал станции был в состоянии поднять его на поверхность, используя тросы, подсоединённые к его водолазному снаряжению.
В задачу американских дайверов входит не превышать годовую дозу в 2000 миллиремов - предел, установленный большинством генерирующих компаний. Правительство США, однако, позволяет отдельным дайверам доходить до дозы 5000 миллиремов в год. Когда накопленная за год доза приближается к предельным значениям, дайверам не рекомендуют браться за работу на АЭС. В таких случаях, им приходится искать иные варианты для заработка. Поэтому Пикарт, после "Арканзас Уан", предпочёл взять следующий заказ в ноябре 2006 года в Иллинойсе на операции в "чистой" зоне станции, чтобы не превышать предельную дозу.
Работа ныряльщика на АЭС прерывается при первых признаках опасности. В 2006 году Дэвид Классен всплыл на поверхность через несколько минут после погружения, так как его персональный дозиметр показывал слишком высокий уровень радиации. 28-летний бывший инструктор по подводному плаванию выполнял в Иллинойсе задание на сепараторе, устраняющем излишнюю влагу из подаваемого на турбину пара.
После всплытия Классену сообщили, что его дозиметры показывали неверные значения. "Эта работа никогда не даст вам расслабиться", - вздыхает дайвер.
Дайверская экипировка на АЭС подбирается в результате импровизации и экспериментов. Обычные комбинезоны, позволяющие ныряльщикам не замерзать в холодных водах, на атомной станции становятся неудобными. Действительно, вода на АЭС всегда слишком тёплая, и её температура порой доходит до 100 градусов Фаренгейта (около 40°C).
Атомным дайверам приходится одеваться в костюмы из вулканизированной резины, которые позволяют им оставаться сухими. Сохранять приятную прохладу удаётся при помощи так называемых "холодных костюмов", сильно напоминающих скафандры для работы в космосе образца 60-ых годов. Весь экипировки, вместе со шлемом, доходит до сотни фунтов (40 кг) - иными словами, минимум, в два раза больше, чем вес экипировки "конвенциональных" дайверов.
Ещё до того, как ныряльщики приступят к работе, уровень радиации в воде измеряется станционными дозиметристами. Кроме того, у каждого дайвера есть свыше десятка собственных дозиметров - на коленях, плечах, грудной клетке, спине, руках и ногах. При помощи компьютеризованных систем, за работой дайвера в режиме реального времени следит персонал АЭС.
На последнем погружении "скафандр" Пикарта прорвался, и вода залила установленные на нём дозиметры. Работа была немедленно прервана, и Пикарт получил команду на всплытие. "Без дозиметров, ребята со станции не могут отслеживать ваше состояние под водой. А им меньше всего хочется, чтобы мы поджарились там, в глубине", - улыбается Пикарт.
ИСТОЧНИК: CYBER DIVER News Network, Катрин Кранхолд