Нагнетание энергетического кризиса и рост цен на продовольствие - это не только объективно вызванная тенденция, но и результат непродуманной политики по ограничению выхода на рынок действительно эффективных производителей энергоресурсов. Прежде всего, речь идёт об искусственном сдерживании на Западе российских атомных компаний.
Весной этого года появились первые проблески надежды на отмену одного из старейших экспортных ограничений из числа действующих против российского атомного комплекса. Со ссылкой на осведомлённые источники, влиятельное издание Nuclear Fuel сообщило, что после визита в Москву высокопоставленного чиновника Еврокомиссии может быть достигнуто соглашение об отмене так называемой декларации Корфу, регулирующей экспорт в Европу российской урановой продукции.
Издание имело в виду евробюрократа Доминика Ристори из департамента Еврокомиссии по энергетике и транспорту. По данным AtomInfo.Ru, вопрос о квотах на российскую урановую продукцию обсуждался также и на переговорах между комиссаром Евросоюза по энергетике Андрисом Пибалгсом и Виктором Христенко.
Если американцы квотируют российский уран явно и не скрываясь, то их европейские коллеги предпочитают тайные декларации. Соглашение СПАР между Соединёнными Штатами и Россией изучено во всех подробностях, но сам факт существования аналогичного по смыслу документа в Евросоюзе - уже упомянутой декларации Корфу - длительное время ставился под сомнение и даже прямо отрицался.
Принятие декларации состоялось в июне 1994 года странами Евросоюза во время саммита на острове Корфу, откуда и пошло название этого документа. В декларации были поставлены строгие рамки для европейского атомного агентства "Евратом" - его политика должна была отныне строиться таким образом, чтобы доля европейских поставщиков обогащённого урана в Евросоюзе составляла бы не менее 80%.
Практически день в день с появлением декларации было подписано соглашение о партнёрстве и сотрудничестве между Россией и европейскими сообществами. Статья 22 соглашения изъяла торговлю ядерными материалами из общего режима торговли. Москве было обещано, что определённость со статусом российского урана будет достигнута в течение двух лет. Как оказалось впоследствии, вопреки известной поговорке, даже 14 лет ожидания так и не принесли исполнения этого обещания.
Следует признать, что тогдашние действия европейцев полным самоуправством не были. В начале 90-ых годов на внешний рынок в буквальном смысле слова вывалились российские поставщики. Бедственное положение отечественной атомной отрасли и отсутствие единой и скоординированной экспортной политики вынуждали россиян отчаянно конкурировать между собой, сбивая цены.
Несомненно, демпинговому беспределу требовалось положить конец, и заинтересованными в этом были как Европа, так и сама Россия. Вопрос заключался лишь в том, как именно это будет сделано. В Москве настаивали - и даже добивались включения соответствующих положений во всевозможные протоколы, меморандумы, декларации и прочие дипломатические документы - на отказе от применения европейцами квот на импорт ядерных материалов из России. В европейских столицах формально с требованиями россиян соглашались, однако продолжали негласно исполнять положения декларации Корфу.
Стальную хватку тайной декларации российские атомщики почувствовали сразу. В 1994 году "Евратом" заблокировал контракт на поставку из России 400 тонн природного UF6. Покупателем выступала компания BNFL, предполагавшая перепродать партию германской генерирующей компании KLE. Запрет на сделку мотивировался "угрозой для диверсификации источников поставок в Евросоюз урановой продукции". Германские энергетики попытались было оспорить решение "Евратома" в суде, но потерпели неудачу. С той поры, многие европейские компании стали с осторожностью относиться к сотрудничеству с российскими атомщиками, что не могло не сказаться на объёмах товарооборота.
Ещё большую остроту проблема негласного квотирования приобрела с расширением Евросоюза на восток. В состав единой Европы вошли государства, традиционно ориентировавшиеся на российские атомные технологии - такие, как Болгария, Словакия и другие - и, естественно, закупавшие топливо для своих АЭС у России. Квота в 20%, установленная декларацией Корфу, окончательно превратилась в протекционистский инструмент, предназначенный для сдерживания российского уранового экспорта в Европу.
Более того, появились совсем неприятные прецеденты - так, "Евратом" попытался подвергнуть сомнению планы Болгарии по продлению контрактов с ТВЭЛ по поставке ядерного топлива на АЭС "Козлодуй". Той же Болгарии в неофициальном порядке пытались внушить нецелесообразность ориентации на российские топливные сборки для строящейся АЭС "Белене".
В ежегодных отчётах "Евратома" сохраняются пункты о необходимости сдерживания поставок в Евросоюз российской продукции. Правда, есть и небольшие позитивные сдвиги - так, в 2005 году "Евратом" констатировал, что "ограничения на импорт природного урана не рассматриваются как необходимые". Что касается ЕРР из России, то здесь европейцы откровенно прибегают к практике двойных стандартов, добиваясь смены статуса с товара на услуги для ЕРР европейских производителей в США и одновременно устанавливая количественные ограничения для российских ЕРР на собственном рынке (то есть, приравнивая их к товару).
Самым характерным примером тех проблем, которые испытывает Россия из-за декларации Корфу, в настоящее время можно назвать дообогащение европейских отвалов на российских предприятиях, в том числе, в Ангарске, выполняемое в интересах европейских обогатительных компаний. Для выхода на рынок ЕС, россиянам приходится брать на себя эту работу, что вызывает известное раздражение в российском обществе. Но обойтись без неё сейчас нельзя - прямой выход на европейских конечных потребителей затруднён действующими в Европе ограничениями.
Но неправильно считать, что декларация Корфу болезненно бьёт только по России. Европейские энергетические компании вынуждены с оглядкой работать с россиянами и теряют из-за этого открытый для свободной конкуренции рынок. Энергетикам Европы пошло бы на пользу смягчение или полный отказ от квот, о чём они уже неоднократно заявляли.
Очевидным доказательством выгодности российской урановой продукции для Европы служит и "плывущая" граница реальных, а не установленных квот. Компании Евросоюза год за годом постепенно сдвинули установленные де-юре пределы (20%) импорта реакторного урана из России. По состоянию на сегодняшний день, доля России в поставках ЕРР для государств Евросоюза оценивается в 27-28%. Кроме этого, россияне выполняют для европейцев контракты по дообогащению урановых хвостов - с учётом этого вида деятельности, доля России в европейских ЕРР достигает 50%.
Проблема европейских квот для российской урановой продукции в последние годы стала предметом для оживлённых дискуссий политиков. На Мюнхенской конференции по вопросам безопасности, состоявшейся в феврале 2007 года, канцлер Германии Ангела Меркель призвала Европу и Россию к активному сотрудничеству в области надёжного, стабильного и экологически чистого энергообеспечения.
Владимир Путин, как известно, с призывом канцлера согласился, однако предпочёл напомнить - сотрудничество должно быть честным и основанным на единых для всех рыночных принципах и правилах. "Очевидно, что цена на энергоносители должна определяться рынком, а не являться предметом политических спекуляций, экономического давления или шантажа", - заявил тогдашний российский президент.
По мнению Владимира Смирнова, долгие годы возглавлявшего компанию "Техснабэкспорт", в тех условиях, когда мировые потребности не компенсируются достаточным количеством энергоресурсов, дальнейшее сохранение ограничений на поставки российского урана и урановой продукции станет "абсолютным архаизмом". Но согласятся ли с этим тезисом европейские политики и сделают ли они то, что обещали аж 14 лет назад - отменят ли дискриминационную декларацию Корфу? Надежда на это сохраняется и в Москве, и в Брюсселе.
ИСТОЧНИК: Владимир Рычин, AtomInfo.Ru
ДАТА: 27.06.2008