Уважаемые посетители! Обсудить статью "Плавучий кодекс ориентации на позитив" можно на форуме нашего сайта.

Недавняя волна слухов о мифической "аварии" на Волгодонской АЭС наглядно продемонстрировала одну не слишком приятную особенность работы управленческой команды, пришедшей в Росатом вместе с Сергеем Кириенко. Как пишет в "Российской газете" известный атомный журналист Александр Емельяненков, "взяв на вооружение новую информационную политику, они заточены исключительно на позитив и не желают замечать ничего, что хоть косвенно напоминает про Чернобыль и может бросить пусть даже малую тень на радужные перспективы атомного ренессанса". [1]

Но тактика "ориентации на позитив" не только лишает информационных поводов наших злейших оппонентов. Она также убивает на корню свободные дискуссии внутри самой атомной отрасли и отнимает у нас, в конечном итоге, возможности для компетентного анализа стратегии развития российского атома.

Теперь все наши ошибки и просчёты, оставшиеся незамеченными из-за утраты этапа экспертного анализа силами всего атомного сообщества, попадают сразу на вершину правительственно-бюрократической пирамиды Российской Федерации и оборачиваются при этом громкими и весьма неполезными для нас скандалами.

Сомнения Германа Грефа

17 мая на заседании правительства, посвящённом рассмотрению трёхлетней инвестиционной программы для электроэнергетики России, министр экономического развития Герман Греф обрушился с резкой критикой на проект плавучих АЭС. "Стоимость одного киловатта установленной мощности плавучей атомной станции (ПАТЭС) - $7200. Это, извините, ни в одни ворота не помещается. Такого никакая экономика не выдержит. Я теперь понимаю, что это все ляжет на бюджет и никогда не окупится. Это в семь раз выше, чем в теплогенерации", - возмутился глава МЭРТ. [2]

Комментируя тезис первого вице-премьера Сергея Иванова о том, что появление плавучих АЭС позволит снизить тарифы для всех частей Минобороны и Севмашпредприятия в Северодвинске в три раза, Греф подчеркнул: "Это маловероятно, я в эти цифры не верю… То, что я сейчас вижу - для того, чтобы её окупить, надо тариф в три раза поднять… Мы включили серию по каким-то космическим ценам. У нас нет пока первой энергостанции, мы не понимаем экономику".

Столь жёсткого отпора на таком высоком уровне российская атомная энергетика не получала уже многие годы. Как ни горько, но со словами Грефа придётся согласиться - мы на самом деле не понимаем экономики плавучей атомной станции. Заточенность на позитив и боязнь квалифицированных экспертных обсуждений в Росатоме вынуждают буквально по крупицам добывать информацию об экономических характеристиках ПАТЭС.

Заметим, что немногие сведения, становящиеся достоянием широкой атомной общественности, вызывают всё новые и новые дополнительные вопросы. Почему при сравнении стоимости киловатт-часов электроэнергии, полученных на ПАТЭС и газовой станции, выбирается экспортная, а не внутренняя цена за газ? [3] Почему не проводится сравнение со станциями, работающими на сжиженном природном газе? Как повлияет на стоимость электроэнергии начало эксплуатации Штокмановского месторождения?

Результаты независимых расчётов показывают, что только для компенсации капитальных затрат на строительство ПАТЭС в течение объявленных Росатомом семи лет потребуется установить такой тариф на отпускаемую электроэнергию, который окажется конкурентоспособным лишь на Камчатке и Чукотке. И речь идёт сейчас только о капитальных затратах. За что ещё потребуется заплатить потребителям ПАТЭС (или, в крайнем случае, федеральному бюджету)?

Безопасность или физзащита?

Есть, как минимум, три затратных аспекта будущих ПАТЭС, обсуждать которые росатомовский кодекс "ориентации на позитив" запрещает категорически - вывод из эксплуатации, обращение с ОЯТ и РАО, а также физзащита. Внятно объяснить, сколько денег потребуется на вывод из эксплуатации плавучих атомных станций, сегодня не сможет никто, ибо опыта деятельности подобного рода в мире накоплено катастрофически мало. Обращение с отработавшим топливом - ещё одна непростая головная боль современности. Недаром в первых концептуальных документах команды Кириенко предполагалось, что эту тяжёлую ношу для всего атомного комплекса России взвалит на себя безответный и обезличенный федеральный бюджет.

Что до физзащиты, то в случае "плавучек" мы зачастую сталкиваемся с элементарной подменой понятий, когда вместо физзащиты нам говорят о безопасности. Да, без сомнения, накопленный опыт эксплуатации транспортных ЯЭУ в СССР, России и мире доказал на практике, что, несмотря на регулярно случающиеся инциденты, атомные суда не превратились в первопричины серьёзных техногенных катастроф, и утверждение об их безопасности можно считать оправданным.

Но физическая защита предусматривает несколько иное. Здесь имеется в виду способность ядерного объекта отражать атаки современных террористических формирований. Характерным примером терактов для сегодняшней России можно назвать события в "Норд-Осте" и Беслане. Достаточно очевидно, что для эффективного противодействия террористам и бандгруппам плавучие АЭС должны оборонять сотни обученных и хорошо вооружённых бойцов специальных подразделений.

Во сколько может обойтись поддержание физзащиты ПАТЭС на должном уровне? Обозреватель "Росбалта" Алла Ярошинская считает, что это составит 10% от общей стоимости "плавучки". [4] Позволим себе заметить, что эта оценка выглядит существенно заниженной. Так, анализ ТЭО для реактора малой мощности 4S, предполагавшегося к установке в посёлке Галена на Аляске, показывает, что "доля" физзащиты в стоимости киловатт-часа малого реактора может доходить до половины и даже более. [5]

Для экспортных версий ПАТЭС названные проблемы начинают приобретать совершенно фантасмагорический оттенок. Кто должен обеспечивать охрану заякоренной российской станции в случае начала боевых действий в регионе её установки? Срочная переброска в район работы "плавучки" наших войск приведёт к автоматическому втягиванию России в, скорее всего, абсолютно ненужный ей конфликт между третьими странами. С другой стороны, перепоручение этой задачи вооружённым силам государства-арендатора потребует модификации большого пласта международного законодательства, в том числе, и в плане уточнения пределов полномочий невольных иностранных защитников российского мирного атома.

Ну а гипотетическая ситуация с исчезновением ПАТЭС в открытом море во время транспортировки способна вызвать холодный пот у дипломатов и экспертов-международников. Последствия от подобного инцидента для имиджа России малопредсказуемы. В Росатоме искренне полагают, что буксировкой ПАТЭС будут заниматься "соответствующие специализированные организации", в контракте с которыми "будут прописаны меры ответственности". Однако международные конвенции считают иначе, называя виновником любого инцидента на атомной станции её владельца, то есть, в нашем случае, государственное атомное ведомство Российской Федерации.

Говоря об экспорте, кстати, не следует забывать и о том, что активная зона реактора КЛТ-40 должна быть переделана под обогащение урана не более 20% для соответствия современным тенденциям в области нераспространения. Давайте задумаемся - почему же эта достаточно тривиальная задача до сих пор оказалась не решена? Скорее всего, ответ лежит на поверхности. Снижение обогащения приведёт к потере в запасе реактивности в активной зоне, а значит, к сокращению кампании топлива и времени между перегрузками, а это, в свою очередь, способно окончательно погубить и без того спорную экономику "плавучек".

Не наступать на грабли дважды

Первый вице-премьер России Сергей Иванов считает, что мы являемся "полными монополистами" в деле строительства плавучих АЭС: "Никто, кроме нас, не может и не умеет их строить". [7] Эти слова соответствуют истине - мы, действительно, монополисты. Но не первопроходцы.

В августе 1961 года армия США заказала частной компании "Martin Company" построить за 17 миллионов долларов плавучую АЭС MH-A1 Sturgis. Военные планировали заякорить её в Панамском канале с целью увеличить пропускную способность этой важнейшей водной артерии, обеспечивавшей переброску грузов и людей в азиатские зоны влияния Соединённых Штатов, в том числе, Южный Вьетнам.

Армия Соединённых Штатов очень не любит признавать свои ошибки, ведь она, так же как и Росатом, настроена на позитив. Поэтому прекращение эксплуатации первой американской "плавучки", состоявшееся в 1976 году, не обставлялось пышными церемониями и не слишком подробно освещалось в прессе. Не проработав и 10 лет, корабль с реактором на 45 МВт ушёл своим ходом на последнюю стоянку, где и пребывает до сих пор, а военные компании, отвечающие за его вывод из эксплуатации, неторопливо составляют смету работ, тянущую сегодня уже на "миллионы долларов". [8]

Эксперты МАГАТЭ учат нас, что, приступая к работам над любым перспективным и инновационным направлением, мы должны, прежде, всего провести анализ ошибок, допущенных нашими предшественниками, и определить тупиковые ветки. [9] Для случая технологий плавучих АЭС, хотелось бы ознакомиться с подробным анализом, сделанным по итогам неудачной эксплуатации MH-A1 Sturgis.

В Росатоме пока что предлагают по-кавалерийски простой ответ - всё дело заключается в тогдашней "другой" экономической ситуации с углеводородной энергетикой. [6] Впрочем, Алла Ярошинская считает иначе. По её мнению, своему провалу "Sturgis" обязан двум причинам - "соображениям безопасности и абсолютной экономической неэффективности". [4]

Между прочим, кроме анализа ошибок, нельзя забывать и об оправданном заимствовании удачных находок конкурентов. Отказ от использования чужого опыта может привести к конфузу. Кто может объяснить, например, почему MH-A1 Sturgis представлял собой самостоятельный и самоходный военный корабль, а "Академик Ломоносов" после своей постройки окажется некоей недвижимой гражданской баржей, подлежащей "буксировке как плавсредство"?

Корпоративная этика эпохи "позитивизма"

Часто приходится слышать мнение о том, что критика плавучих АЭС не имеет смысла и, более того, вредна и выходит за рамки корпоративной этики. Что плохого в том, что нижегородские атомные предприятия и организации откусят свой кусок от нефтегазовых доходов российского бюджета?

Казалось бы, действия "плавучего" лобби, сумевшего заручиться поддержкой - а, по мнению, Аллы Ярошинской, элементарно "подставившего" - первого вице-премьера и вероятного кандидата в президенты Сергея Иванова, не несут для атомной отрасли России никакой угрозы.

Однако нарочитая "непрозрачность" проекта ПАТЭС и отказ Росатома от проведения открытого и профессионального обсуждения программы строительства плавучих станций вкупе с поспешным проталкиванием через правительство решения о серии подобных установок могут в дальнейшем сыграть с нами злую шутку. После появления "плавучек" атомщики в России рискуют получить нелестный титул аферистов, а это уже ударит по всей отрасли.

Было бы намного правильнее, если тот же Росатом объявил бы честно и открыто - да, мы собираемся построить одну не самую совершенную ПАТЭС. Да, она проиграет в честном состязании своим конкурентам с точки зрения экономики, и, скорее всего, она никогда не окупится. Но мы рассчитываем, что она поможет загрузить заказами наши атомные предприятия, сохранить и преумножить наши кадры, а также получить бесценный опыт и догнать наших американских конкурентов, воспользовавшись затянувшимся выходом США из газовой паузы.

Ведь, в конце концов, пессимистичный прогноз Германа Грефа о бесперспективности "плавучек" - всего лишь прогноз, а не абсолютное знание. Плавучие АЭС могут стать в будущем перспективной технологией, и выяснить это можно только на практике. Не следует забывать, однако, что дорогу осилит идущий, а не несущийся сломя голову.

Список источников

ИСТОЧНИК: Юрий Хмылёв, специально для AtomInfo.Ru

ДАТА: 01.07.2007

Темы: АЭС, Россия, Плавучие АЭС